К сумеркам мы закончили рытье почти всех окопов и частично расчистили кустарник, спрятали палатки и другое имущество, распределили пайки и боеприпасы, и я раздал приказы на случай атаки. Я не мог находиться во всех местах сразу, поэтому приходилось рассчитывать на то, что отдельным отрядам солдат полностью ясен мой замысел, и они смогут действовать самостоятельно. Чтобы наш шанс поразить противника залпом в упор не был глупо упущен из-за того, что какой-нибудь слишком усердный или нервный солдат начнет стрелять с большого расстояния, я приказал не открывать огонь как можно дольше, чтобы никто не стрелял, пока стрельба не начнется сама где-то в другом месте (это прозвучало довольно по-ирландски), или пока я не свистну в свисток. Это не касалось того случая, если враг подойдет так близко, что дальнейшее молчание винтовок потеряет смысл. Как только начнется стрельба, каждый начнет палить по всем противникам, вошедшим в зону досягаемости, обозначенную нашими ориентирами. Наконец мы, довольные собой, легли спать у себя в окопах, выставив из каждых восьми человек по собственному часовому.
Следующим утром у нас было часа три, прежде чем с Обережного холма просигналили о появлении противника (условленный сигнал подавался шестом, поднятым над одной из хижин). Имевшееся время мы использовали, чтобы различным образом улучшить наши укрепления. Мы успели расчистить кустарник в сухом русле и на берегах метров на двести от нашей линии обороны, и изящно решили при этом вопрос с сооружением препятствия для противника, с помощью найденной солдатами проволоки сделав на краю расчищенной области своеобразную засеку. За утро я успел дойти до поста на Обережном холме, удостоверился, что все в порядке, и воспользовался случаем, чтобы показать гарнизону холма точные границы наших позиций и разъяснить, что именно мы намерены сделать. Итак, после трех часов работы мы увидели сигнал «Кого-то заметили» и вскоре со своей позиции разглядели клубы пыли далеко на севере. Подразделение, оказавшееся отрядом буров, приближалось так же, как я описывал в предыдущем сне; нам в это время оставалось только сидеть на месте, не выказывая присутствия. Бурские разведчики ехали двойками и тройками, растянувшись по фронту где-то на милю, направляясь к броду посередине. Когда разведчики подъехали ближе, по две или три группки по обе стороны от того отряда, что ехал прямо к броду, поддались естественному импульсу перейти реку в самом удобном месте, и они все собрались в центре. Было ясно, что это самый крупный отряд, какой нам удастся застать врасплох, и на это мы и нацелились. Когда «братья» были метрах в трехстах от нас, они остановились, будто что-то заподозрили. Кто-то из солдат на восточном фланге не выдержал и спустил курок, и воздух разорвал грохот — мы опустошили в буров свои магазины, убив пятерых из передового отряда и двоих из тех групп, что были подальше. Мы продолжали стрелять по разведчикам, скачущим назад к своим, свалив еще двоих, а также по самой колонне, которая была в миле от нас, но все равно представляла собой отличную цель, пока буры не рассредоточились.
