— Но кровь! — воскликнул Эллери, глядя на абсолютно чистый камзол лорда Грэматона. — Какое она имела отношение к измене его жены?
— Этого никто не понимает, — негромко отозвалась Мими.
— Когда он снова спустился, вытирая шпагу, — продолжал Грэматон, поглаживая ухо жены, — кровь на портрете исчезла. Типично британский символизм — все таинственно до скуки. Легенда гласит, что сердце четвертого лорда Грэматона кровоточит всякий раз, когда супруга кого-либо из Грэматонов сбивается с пути в поисках более зеленого пастбища.
— Семейные сплетни, — сухо промолвил Эллери.
Мими спрыгнула с колен мужа.
— Марк, я страшно устала.
— Прости. — Грэматон потянулся. — Странная история, верно? Используйте ее, если хотите… Показать вам вашу комнату? Боркка, будьте хорошим парнем и выключите свет.
Мими быстро вышла, словно ее преследовали. Это и в самом деле совершали глаза мистера Боркки, когда они оставили его стоящим у камина с графином виски в руке.
* * *
— Как неловко, — сказал за завтраком Грэматон. — Надеюсь, вы меня извините? Я получил телеграмму от архитектора и должен сегодня ехать в город.
— Я поеду с вами, — предложил Эллери. — Вы были настолько любезны…
— Не желаю и слышать об этом. Я вернусь завтра утром, и мы чем-нибудь займемся.
Эллери направился в лес знакомиться с островом Грэматона. Остров, как выяснилось, имел форму земляного ореха и занимал по меньшей мере тридцать акров, густо покрытых лесом, за исключением центральной части. Небо было в тучах, и Эллери ощущал холод, несмотря на кожаную куртку. Впрочем, он не был убежден, что в этом повинна погода. Остров действовал на него угнетающе.
Найдя старую, почти заросшую тропинку, Эллери из любопытства зашагал по ней. Тропинка шла через скалистый перешеек, исчезая около восточной оконечности острова, на поляне, где стояла деревянная хижина с покосившейся крышей, бревна в стенах которой торчали, как сломанные кости.
Какое-то заброшенное жилище скваттера, подумал Эллери. Ему пришла в голову мысль обследовать хижину. В подобных местах иногда можно наткнуться на что-нибудь занятное.
Но то, что обнаружил Эллери, представляло собой проблему. Шагнув на раскрошившийся каменный порог, он услышал изнутри голоса. В тот же миг позади из леса донесся крик Грэматона:
— Мими!
Эллери застыл как вкопанный.
— Не смейте прикасаться ко мне! — послышался в хижине взволнованный голос Мими. — Я не для этого пригласила вас сюда.
Голос мистера Боркки жалобно бубнил: «Мими, Мими, Мими», словно грампластинка, в которой заела игла.
