У меня оставалось одно очень важное дело, и на следующее утро после моего возвращения я им занялась. Встав с кровати и покопавшись в шкафу с одеждой, я убедилась, что все мои платья теперь велики, и позвала служанку. Пока та быстро перешивала одно из них, я расчесывала перед зеркалом спутанную гриву своих волос, одновременно расспрашивая служанку о жизни в летней резиденции. Между делом горничная сообщила, что Агата сейчас тоже находится здесь. После этого ей пришлось ускорить работу, поскольку я заторопилась поговорить с няней.
В комнату Агаты я влетела пятнадцать минут спустя. Пожилая женщина в шали, несмотря на теплый летний день, сидела в кресле и что-то вязала. При моем появлении ее морщинистое лицо расплылось в счастливой улыбке. Отложив вязание в сторону, она поднялась на ноги, и я порывисто обняла ее.
— Девочка моя, наконец-то ты дома, — прошептала она, и когда я отстранилась, то увидела на ее лице слезы.
— Неужели ты думала, что будет как-то иначе? — как можно легкомысленнее спросила я, часто моргая, чтобы не разреветься самой.
Она насупилась и ворчливо поинтересовалась:
— А не слишком ли ты самонадеянна, моя принцесса?
Агата была единственная, кто мог разговаривать со мной в таком тоне, и я воспринимала это как нечто само собой разумеющееся. Сейчас, глядя на нее, я чувствовала, как трескается сковывающая меня ледяная корка, как тепло снова возвращается ко мне. По меньшей мере один человек в этом мире беспокоился обо мне, хоть кому-то я была нужна!
Как я и полагала, Агата не стала расспрашивать меня обо всем подробно, а лишь серьезно спросила:
— Тебе удалось выполнить то, что ты должна была сделать?
— Да, — подтвердила я.
Некоторое время она пристально вглядывалась в мое лицо. Не знаю, что она там прочла, но не стала засыпать меня множеством вопросов. Однако тревога в ее голосе заметно усилилась.
— С тобой все будет в порядке?
Чтобы ответить на этот вопрос, мне пришлось самой ненадолго задуматься.
— Думаю, да, — наконец сказала я.
Она улыбнулась. Я же без дальнейшего перехода прямо спросила:
— Агата, кто была моя мать? Почему она приказала убить меня?
Агата заметно вздрогнула. Я скрестила руки на груди, показывая, что без ответов отсюда не уйду. Но мой решительный вид на няню особого впечатления не произвел, и она после паузы лишь покачала головой.
— Не могу сказать.
— Почему? — сердито спросила я. — Тебе не кажется, что я имею право знать?
— Имеешь, — согласилась она. На моих глазах спокойствие снова вернулось к ней. Неторопливым движением Агата поправила на плечах шаль и твердо встретила мой взгляд. — Но я связана клятвой о неразглашении. Магической клятвой. Я физически ничего не могу тебе сказать. Извини.
