– Это твой брат, – попыталась образумить ее Рут.
В ответ Тойба только зло прищурилась:
– Мама, он один такой умный? Тимошка правильно говорит, ктото его прикрывает.
– Что ты болтаешь?!
Но Тойбу было не остановить:
– Мама, он деляга. Такие, как Нюмчик, сейчас живут припеваючи, а честные люди не могут свести концы с концами. Увидите, скоро он доберется и до вашего района. От бедности Тойба теперь считала от бедности каждую крупинку в супе. Её зарплаты приемщицы в швейном ателье едва хватало на неделю. А Тимошка в эти бурные времена, внезапно потеряв прежнюю службу, а вместе с ней погоны, оклад и паек, с трудом определился на литейный завод подсобным рабочим. Сам он относился к перемене судьбы безропотно, с пониманием. И считал делом временным:
– Сейчас начальство как бы в дурачка играет. Всю мелкую карту, вроде меня, сбросили, а козыря придерживают и выжидают. А потом как шарахнут! Вот тогда посмотрим, чья возьмет, – пытался объяснить он Тойбе.
Но для неё любое выжидание и промедление было хуже смерти.
Её пылкий характер требовал действия. Тойба рвала и метала, грозя веснушчатым кулаком :
– Власть называется! Распустила, дала свободу. Раньше этот сброд пикнуть не смел.
Бер, как всегда, молчал, лишь изредка одергивал Тойбу:
– Не лезь в эти дела. Ворон ворону глаз не выклюет. Все они одним миром мазаны.
И помни, если у кого-то убудет, тебе не прибавится. Довольствуйся тем, что имеешь.
А Рут проклинала тот день и час, когда одолжила у Купника деньги: «Знала, что нельзя брать у вора. Вот они и принесли в дом несчатье». Хотя положа руку на сердце, понимала – дело не в Купнике, а в необоримой беспокойной крови, текущей в жилах Ямпольских. И чуяла: главная беда впереди.
А тут ещё Геля, быстро войдя во вкус больших денег, купила себе каракулевую шубу с муфтой, золотые часы и завела привычки богатой женщины: на базар ходила в полдень, покупала самое отборное, не торгуясь, и ездила на такси. Вдобавок ко всему в доме появилась приходящая женщина, на которую переложила всё хозяйство. А что это лишние глаза и уши – об этом не думала. Ведь не она, а Нюмчик подставлял свою голову.
– Нюмчик ещё пожалеет, что влез в это дело. А Геля не пропадет.
Она не из таких, – злобствовала Тойба, у которой и в добрые времена не было такого достатка. Ведь на Тимошке висела ещё одна семья, и все свои доходы он скрупулёзно делил поровну.
– Геля как курица, ей бы только под себя грести! – вторила сестре Мирка, – разве у неё когда-нибудь болела душа за Нюмчика? А он доиграется! – причитала она.
