Летчик взглянул на ее худенькие загорелые руки все в веснушках и ласково потрепал их.
Вот, собственно, и все. Я мог бы кое-что добавить к этому рассказу, но не стоит нарушать старый текст. Да и что я могу добавить? Только свое глубокое, неумирающее, завладевшее мной еще в юности восхищение перед жизнью, перед человеческим мужеством, перед своей страной, перед девической нежностью.
Таруса. Апрель 1961 года
