— Никого!
Это выкрикнула чуть ли не половина класса — те, кто сидел поближе к Сок Дэ. Лицо учителя прояснилось. Воодушевлённый, он повторил вопрос:
— Вы уверены? Действительно никого?
— Никого!
На этот раз уже все ребята прокричали это хором — кроме меня и самого Сок Дэ.
— Ну, тогда ладно. Начинаем урок.
И учитель, отделавшись от неприятностей — как будто он с самого начала знал, что так и будет, — открыл классный журнал. К счастью, он не вызвал меня и не поставил лицом к лицу со всеми: ему было достаточно заверений Сок Дэ и всего класса, и он решил не продолжать дело.
Итак, урок начался, но я, оглушённый этой внезапной сумасшедшей переменой обстоятельств, уже не слышал ничего из того, что говорил учитель. У меня в голове словно жужжал голос Сок Дэ, который на ходу ловил вопросы учителя и тут же отвечал на них. В этом голосе звучали нотки небывалого триумфа. Урок закончился, и тут я услышал свое имя.
— Хан Пёнг Тэ, — сказал учитель, направляясь к выходу, — зайди-ка на минутку в учительскую.
Он старался держаться спокойно, но, глядя ему в спину, я почувствовал, как он сердит. Не чуя ног, я поднялся и поплёлся за ним. Выходя из класса, я услышал злобный шепот:
— Чёртов секки, он ещё и стучит…
Учитель жадно затягивался сигаретой — видимо, для того, чтобы успокоить нервы. Как только я вошёл, он приступил к нотации:
— Нехорошо получилось. Значит, всё, что ты тут наговорил, — это ложь, наговор.
Я молчал в оцепенении, и он, видимо, решил, что я признаю свою вину, потому что добавил:
— Я возлагал на тебя большие надежды, Пёнг Тэ. Думал: вот, приехал из Сеула, хороший ученик… Но ты эти надежды обманул. Я веду этот класс два года, и ничего подобного до сих пор не было. Боюсь, что ты плохо повлияешь на детей, все станут такими, как ты!
Я был уже достаточно взвинчен из-за злобных насмешек, которыми меня проводили из класса, а теперь слова учителя с их окончательной оценкой заставили меня чуть не расплакаться. Но эмоции подавило сознание: ситуация непоправима, так тому и быть. Дойдя до предела отчаяния, я заговорил:
— Этот парень, что работает курьером, он сказал Сок Дэ, что я сказал вам, и когда Сок Дэ понял, как раз перед тем, как вы пришли…
Я пытался нащупать слова, которые мне не удалось сказать в классе.
— А как же остальные? Что же, все шестьдесят договорились, что ничего не скажут? — спросил учитель, а в голосе его звучало: «Не хочешь признавать свою вину». Но мне было всё равно, я был в ярости.
