Она улыбнулась, двигая все на тарелке.
— Ты так много узнал, Синн.
Я кивнул. Желудок снова заурчал. Если она ела, то еда безопасна. Или она пожертвует своей силой, чтобы подавить меня? Все возможно.
— Я успокаиваю тебя.
Я удивленно посмотрел на нее.
— Синн, — она отложила палочки и скрестила руки над тарелкой. — Ты не понимаешь, как далеко я зайду, чтобы получить тебя.
— О, думаю, понимаю, — я отодвинулся, качая головой. — Но зачем? Потому что знаешь и хочешь меня, как человека? Или потому что я не подчиняюсь, а тебе в кровать нужно свежее мясо?
Ее губы скривились.
— Или из-за силы моей Метки?
Она взглянула мне в глаза.
Так я и думал.
— Моя Метка, Никс. Моя сила. Я не дам ее тебе. И не отдам себя тебе.
— Я дала тебе эту силу.
Гнев вспыхнул в сердце.
— Ты сожгла заживо моего отца на моих глазах. Я ничего тебе не должен!
— Ты… — она проглотила свои слова, руки напряглись. — Как мне переманить тебя к себе?
Я склонился к столу.
— Ты хочешь только моей силы, а я решил, что мне больше подходит быть по другую сторону.
Ее пылающий взгляд встретился с моим.
— Ты знаешь, сколько умерло из-за этого решения.
— Эта кровь на твоих руках, Никс. И на моих. Я не глуп. Может, я мог бы спрятаться, исчезнуть из виду. Может, людям было бы безопаснее, если бы я погиб. Я должен найти способ.
Ее глаза сузились, она рвала на кусочки зеленый лист.
— Как ты собираешься защитить их всех?
Я не знал. Я смотрел на еду. Желудок просил попробовать.
— Перейдешь ко мне, и я уберегу их всех.
Какие перемены. Она уже начала упрашивать?
— Нет, Никс. Не убережешь.
— Помоги починить Небесный город. Помоги поднять его в небеса.
— Это ты сбросила его.
Она долго молчала, вскинула брови, пока ела.
Если я останусь, то буду утерян для Семей, Эль-Асимам будет еще больнее. А мой город в летаран? Что будет с ним? А заправочная станция, что я захватил? Она вернется Рукам? Она так пригодилась бы Великим семьям. Если я останусь, что случится со всеми, кто поверил в меня?
Если я уйду к Великим семьям и своему племени, мир будет атакован Никс, желающей вернуть меня. Ответ был только один.
— Я буду жить в одиночестве.
Ее рот раскрылся, она опустила голову и закрыла глаза. А когда открыла, отвела взгляд, губы сформировали «о».
Такой реакции я и ожидал.
— Я буду жить один, вдали от Семей, от Рук, ото всех.
— И где же?
Я облизнул губы.
— Не знаю. Может, в Кивидиноке. Я научусь жить на земле.
Она думала, и лицо ее кривилось совсем не как было положено леди.
