Каталинской упала вниз. Ругнув себя за нерасторопность, Виолетта быстро присела, однако её
опередили. Рядом вновь оказался тот, который ворчал на них с Кирой в очереди.
– Этак вы себя растеряете-то, – произнёс он и, вместо того, чтобы отдать ей чай в руку, сунул прямо
в раскрытую сумку. – Внимательнее надо, барышня. А то так и дорогу перейти не сможете. Ноги
там, голова тут. Или даже двери. – Он почему-то выразительно посмотрел на стеклянные двери
магазина, которые стеклянной пастью неведомого существа открывались и закрывались, пропуская
бесконечный поток людей.
– Оно ведь так, – продолжал он, не глядя на Виолетту, которую эта беседа начинала уже раздражать.
– Думаешь, что всё будет как задумал, а оно – оп! И всё.
Везёт мне на странных людей, – мрачно подумала она и быстро вжикнула молнией сумки, чтобы
закрыть.
– Спасибо, что помогли, – всё же произнесла, понимая, что просто молча уйти будет совсем
невежливо.
– Не за что, – кивнул он. – Но будьте внимательнее, барышня.
Он отошёл, напевая что-то себе под нос. Виолетта некоторое время смотрела на него, потом
пожала плечами и покинула магазин, выбросив из головы странные разговоры. Каталинская сейчас
будет рвать и метать, потому что ожидание, пожалуй, затянулось.
На улице царила приятная прохлада, Кира посматривала на часы и мерила шагами узенькую
площадку перед супермаркетом.
– О! Ты что там, потерялась?
– Не умничай, – буркнула Виолетта. – На, забирай своё, и пошли. Тот мужик из очереди пытался
читать морали.
На лице Каталинской отразилось искренне изумление:
– Чего это? Мы вроде никого не задели.
– Да, но ты же знаешь, некоторые считают своим долго…
Неприятный скрип раздался за спиной. А потом страшный визг, от которого всё похолодело
внутри. Но явно этот звук был исторгнут не из человеческого горла.
Виолетта медленно обернулась и закрыла рот рукой. Стеклянные двери супермаркета зажали
между собой её недавнего собеседника. Звук не повторялся. Она поняла, что просто не сработали
сенсоры. Прошёл миг, человек вдруг исчез, а вместо дверей разверзлась тёмная пропасть, из
которой вдруг потянуло могильным холодом. Казалось, что пропасть тянет к себе, зовёт и манит.
Виолетте cтало не по себе, воздуха стало не хватать, а асфальт вдруг оказался перед глазами.
Как быстро, – только и успела подумать она и тут же провалилась во тьму.
Тьма… Тьма была живой. Она пульсировала, растекалась, словно нефть, по чистой воде, дразнила
и завораживала цветными пятнами. Сквозь тьму на Виолетту смотрели глаза. Она не могла чётко