Перебарывая резко нахлынувшую боль, я взял в руки офисное кресло, подошел к окну и, замахнувшись, ударил по ровной глади. Стекло затряслось, но выдержало удар. Я повторил попытку. Тщетно.
На третий раз стекло дало трещину. Замахнувшись посильнее, я швырнул кресло в окно, чуть было не угодив вслед за ним. Преодолев стеклянный барьер, кресло покинуло пределы здания и со свистом устремилось вниз. Покачиваясь, я стоял и смотрел ему вслед.
Меня трясло, когда я, перетаскивая за ноги тело Дины, смотрел на дыру в ее голове. Падение с огромной высоты должно было прикрыть все следы насилия, как я полагал. Мысли сталкивались в моем сознании хаотично, тело же просто выполняло случайные команды мозга.
Глядя на дыру в голове Дины, я думал о том, что можно было бы залезть в ее мозг и узнать, что она скрывала, будучи живой. Что за тайна заставляла меня убивать людей, которые были похожи на меня как две капли воды?
Я коснулся ее лица окровавленными пальцами. Ее губы, не так давно пылавшие жаром, теряли цвет. Она, некогда настоящая для меня, становилась искусственной, пластмассовой, как и многие из тех, кто бродил по улицам города. Я сбрасывал ее вниз, чтобы она вернулась в свою стаю. Стаю пластмассовых людей.
Полет ее тела не был грациозен. Ноги и руки невнятно болтались из стороны в сторону, кожа на груди вздымалась, отчего красота ее тела сразу же исчезала. Ветер трепал ее волосы.
Прощай, Дина.
* * *
Я бежал по коридору. Он казался мне бесконечным. Линии, проведенные неизвестным мне божеством, или, быть может, каким-то высшим разумом, внимательно следящим за моими хаотичными действиями, направляли меня в сторону пожарной лестницы.
Преодолевая каждый метр коридора, я постигал истинную силу времени. Оно буквально остановилось тогда. Время будто бы давало фору загнанному в угол беглецу, коим я себя ощущал и коим, вероятно, являлся. Тем не менее, за мной никто не гнался. Не было сигналов тревоги, криков, предупредительных выстрелов. Была только тишина коридора, которая сводила меня с ума.
Я бежал вниз по пожарной лестнице. Пятьдесят этажей стальных ступеней, от вида которых у меня рябило в глазах. Пролет, еще пролет. И вот лестница стала закручиваться, будто я покидал не офис, но стены темной башни, рожденной воображением какого-то второсортного фантаста.
Дыхание мое сбилось. Я остановился, чтобы закинуть в рот таблетки. Выдавив из пластины сразу несколько штук, я широко открыл рот и закинул все разом. Я жевал их так старательно и с таким наслаждением, будто это было самое прекрасное из всех тех угощений, которые я когда-либо в своей жизни пробовал.
