Я любил свою дочь. Я любил свою жену. В минуты сомнений я говорил себе, что все идет своим чередом, что все правильно. Но можно ли считать что-то правильным, а что-то неправильным, когда есть лишь точка зрения большинства и нормы морали, выстроенные когда-то совершенно иным порядком? Я сомневался, но я любил искренне.
Мы были похожи на семью из светской кинохроники. По крайней мере, мне хотелось так думать. Красивые родители, прелестная дочка. Присутствие вкуса, денег, секса. Мне казалось, что мы отличаемся ото всех, кто нас окружал. Быть может, так я хотел лишить себя тяготящего ощущения «слишком правильно выстроенной жизни».
Да, мне казалось, что все слишком идеально, но, при это, слишком примитивно. Наши с Лилей мелкие бытовые ссоры не были чем-то громогласным и ужасным, таинственным и грязным. Это были обыкновенные ссоры обыкновенных людей из-за самых обыкновенных вещей. Ничего более. Я же думал, что мы должны жить жизнями героев приключенческих романов. Я все больше и больше уходил в свой мир иллюзий.
Я был барыгой, подсевшим на собственный товар. Ощущения с новой силой возвращались ко мне, когда я находился в комнате, где меня окружали ненастоящие люди. Они говорили мне ненастоящие слова, испытывали ненастоящие эмоции. Вместе с ними и я становился ненастоящим, хоть и ощущал себя я более чем реальным и естественным. Метаморфозы жизни.
Впервые воспользовавшись услугами компании, в которой работал, я испытал чувство восторга и страха одновременно. Я боялся признаться в своем новом опыте Лиле, как будто согрешил с другой женщиной. Я не мог сравнивать эти два чувства, потому что не изменял своей жене, хотя и мог бы. Я мог бы стать тем, кем не хотел становиться. Можно называть это судьбой, или же личным выбором. Я был теоретиком своей жизни, и не претендовал ни на что другое.
Именно тогда я начал становиться кем-то другим…
* * *
Макс был мертв. Артем был мертв. Я не покидал квартиру целую неделю. Бродил по ней, словно призрак, не находящий покоя.
Глядя с высоты десятков этажей на город, я пил вино и слушал британскую рок-музыку середины 2000-х годов. U2, Keane, Stereophonics, The Kooks. Старался выбирать мелодичные, порой даже меланхоличные композиции. Они полнее всего могли передать мое внутреннее состояние.
Я старался записывать все свои мысли на листы бумаги. Ветер, внезапно обрушаясь резкими порывами, то и дело пытался вырвать их у меня из рук.
Мой смартфон был выключен после сотого звонка, оставшегося без ответа. Я не хотел ни с кем разговаривать. Даже не предупредил Геральдину о своем внеплановом отпуске. Единственным признаком жизни во внешней среде была Лиля.
