Как в воду глядел.
Ирида часто жалела, что не довелось послушать отца Увиса, поговорить с ним по душам. Поэтому особенно не радовалась предстоящей поездке. Развалины, заросшие тропинки наверняка навеют тоску.
Впрочем, теперь уже ничего не изменишь. «Жигули» катили по дороге, унося вперед четырех человек, две палатки и все необходимое для жизни на вольном воздухе.
Мальчикам нравилась сама езда. Как только семья останавливалась, ребята начинали озорничать. Прогулки, любования природой, хождения по магазинам утомляли их. Близнецы хотели все время мчаться по дороге. Поэтому с плаксивым любопытством допытывались:
— А что мы там будем делать?
— Все то, что нельзя делать в городе.
После такого ответа ребята замолкали. Еще бы.
В Риге нельзя было нормально улицу перейти, нельзя было класть ноги на скамейку, вскарабкаться на дерево. Нельзя. Нельзя. Только и слышишь: нельзя.
Когда Леонард с Людвигом увидели в конце одиноко торчащей печной трубы гнездо аистов, они запрыгали от восторга. Тотчас попробовали, нельзя ли по кирпичам забраться наверх. Не вышло. Словно понимая, что этим и кончится, один из аистов спокойно стоял на гнезде и, нагнув голову набок, смотрел вниз.
Ребятам не терпелось обегать кусты, деревья, заглянуть в полуразвалившийся погреб. Через окошко туда упали лягушки и даже одна гадюка. Большая часть тварей подохла. Но несколько еще двигались и отчаянно скребли лапами о почерневшие бетонные стены. Людвиг бросил камень, чтобы убедиться, что гадюка в самом деле мертва.
— Ребята, идите сюда, поставим палатки.
— Нет, мы будем спать в машине, тут змеи.
— Змеи боятся людей, уползают, если заметят. Кусают, только когда наступишь ногой. А как ты лежа это сделаешь?
Отцовское объяснение успокоило ребят.
Палатки удалось натянуть туго-натуго. Были бы под рукой барабанные палочки, могли бы попробовать, как звучит.
На берегу Алкшнюпите Увис размотал удочки. Мальчишкам такое занятие показалось слишком скучным. Раскрепощенные силы требовали занятия.
— Кто первый вскарабкается!
Леонард долез почти до самой верхушки. Ольха накренилась. Леонард свесил ноги и стал качаться. Дерево не выдержало. Леонард упал вместе с обломанной кроной. С трехметровой высоты на мягкую лужайку.
Радость, а не падение! Наука была освоена.
Ирида пришла посмотреть, есть ли надежда на уху.
— Увис, скажи ребятам, чтоб прекратили. Точно дикари какие-то. Меня они не слушаются.
— Да пусть побесятся.
— Нарочно ломают деревья.
— И так все зарастает.
