Когда, после длившейся вечность тринадцатилетней разлуки, мой отец впервые пришёл на мой спектакль, это было в театре «Водевиль», и я играл в «Дебюро». Двадцать восемь лет прошло со времён моего петербургского дебюта, и могу сказать, с тех самых пор, когда была сделана эта фотография, он в сущности так ни разу и не видел меня на сцене. Подумать только, двадцать восемь лет — и я в роли Пьеро! Только на сей раз это я играл роль отца.
Позже отец рассказал мне, что в тот год он впервые играл роль Жана Госсена в «Сафо».
Я уже говорил, что в Михайловском театре каждую неделю давали новые спектакли. Это была работа на износ, и наскоро разученные пьесы частенько давали сбои.
В тот вечер была премьера замечательной пьесы «Сафо». Иттеманс играл Цезаря, однако знал роль Цезаря не лучше, чем отец роль Госсена. Когда раздались три хлопка, возвещавшие о начале спектакле, за кулисами царила изрядная паника.
И всё же первые три акта прошли неплохо, даже можно сказать, вполне сносно. Не поручусь утверждать, чтобы это слишком уж удивило актёров, ведь все они, актёры, прекрасно знали, что у них есть свой бог, который в случае крайней необходимости всегда придёт к ним на помощь... в смиренном облике суфлёра.
Короче, всё шло более или менее прилично, и ничего страшного, кроме незаметных зрителю провалов памяти, не произошло, пока не начался четвёртый акт. В этом действии между Цезарем и Госсеном происходит следующий разговор.
ЦЕЗАРЬ: Послушай, мальчик, ты, кажется, воспрянул духом, иль я не прав?
ГОССЕН: Да, правда, мне уже получше, много лучше. Когда подумаю о жизни, что я вёл, о всех невзгодах, низостях и униженьях, которых стоила мне пагубная страсть, я будто снова возвращаюсь к жизни, переболев тяжёлой лихорадкой...
А вот что произошло на сцене, вот что услышали зрители.
ИТТЕМАНС: Послушай, мальчик...
СУФЛЁР: Ты, кажется, воспрянул...
ИТТЕМАНС: Ты, кажется, воспрянул духом, не так ли, милый?
СУФЛЁР: Да, правда, мне уже получше...
ЛЮСЬЕН ГИТРИ: Да, правда, мне уже получше.
СУФЛЁР: Много лучше...
ЛЮСЬЕН ГИТРИ: Да, много лучше.
СУФЛЁР: Когда подумаю...
ЛЮСЬЕН ГИТРИ И ИТТЕМАНС: ?...
СУФЛЕР: Когда подумаю...
ИТТЕМАНС: Когда подумаю...
СУФЛЁР: О жизни, что я вёл...
ИТТЕМАНС: О жизни, что я вёл...
СУФЛЁР: О всех невзгодах... низостях... и униженьях...
ИТТЕМАНС: О всех невзгодах... низостях... и униженьях...
СУФЛЁР: Которых стоила мне пагубная страсть...
ИТТЕМАНС: Которых стоила мне... пагубная страсть?..
СУФЛЁР: Я будто возвращаюсь к жизни... переболев тяжёлой лихорадкой...
