За окнами громыхнуло. Звёздное небо с шуршанием разошлось и зависло у горизонта некрасивыми ошметками. Наступило утро. Все выскочили наружу и обнаружили, что таверна теперь располагается на лугу, залитом солнцем и коровьим навозом. Метрах в тридцати от крыльца твердь заканчивалась, обрываясь в пустоту. Неподалеку сто ял стул с потертой спинкой.
— Что же это, господа? — стали спрашивать гости друг у друга и у хозяина, мудрого головоногого моллюска Пта.
— Ничего особенного, уважаемые, — отвечал тот направо и налево, от смущения сворачиваясь клубочком и топорща иглы. — Просто-напросто в окрестностях таверны образовалась чёрная дыра. Вполне обыкновенный природный катаклизм с последствиями мирового масштаба.
— Где же эта дыра, где она? — закричали присутствующие в унисон.
— А вот видите отверстие в обшивке? — указал крылом кабатчик, поджав две из трёх ног. — Пониже шва и повыше поперечной перекладины. Это она и есть. Если хотите, можете в неё забраться. Будете падать вечно, пока не упрётесь в ватин.
Желающих не оказалось, и все, подавленно молча, вернулись в харчевню. Внутри в их отсутствие тоже произошли некоторые изменения. Посреди зала, в самом неудобном месте, материализовалась музыкальная машина, без устали наигрывавшая репертуар группы «Ну да», и со столиков таинственно исчезли горчичницы.
Пока все рассаживались, говорящий ящик поставил очередную пластинку, и бравые ребята молодцевато вдарили по электрогитарам:
Валю брали, трали-вали,
Больше крали не видали.
Кто читал Марселя Пруста,
Тем, конечно, будет пусто.
Просто муть и просто жуть —
Без стрихнина не уснуть!
— Ах, — произнёс молодой человек в розовом балахоне, томно вздыхая. — Музыка, зелень, пенистые чаши. Как это напоминает мне о возлюбленной!
— Погодите, — вмешался невысокий смуглый гуманоид Черсаныч, в прошлом — боцман с межпланетного сейнера. — Каким образом отмеченные детали обстановки могут воссоздавать образ потерянной вами девушки? Она что, много пила и постоянно валялась на траве?
— И это тоже, — признал юноша. — Но, вообще-то, на что бы я ни смотрел — всё ассоциируется с ней. О, она вечно стоит перед глазами, моя утраченная невеста. Честно говоря, это ужасно мешает, потому что очень сужает угол зрения. Раньше я мог видеть даже волосы на своем затылке, а теперь плохо разбираю и то, что находится прямо передо мной.
В доказательство он выпил пунш из чаши Левого Полусреднего и вытер губы о молочные железы Сью, причём делал это подозрительно долго.
