В подобную ситуацию Гйол также попадала не впервые. В большинстве случаев удавалось ограничиться самоудовлетворением, однако пару раз ей пришлось менять тело, для которого самоудовлетворение оказывалось недостаточной мерой. Гйол вспомнила, как она ошиблась тогда, много лет назад, пытаясь снять возбуждение совокуплением с мужчиной. Чувство омерзения, возникшее во время этой попытки, преследовало ее потом не одну сотню лет. Гйол закрыла глаза и вспомнила, как она занималась этим с Йиргемом. Это было прекрасно, и не важно, какие тела они при этом носили. Йиргем, ее первый и единственный о́лни, мудрый, опытный, деликатный… Так и не сумевший, не успевший дать ей счастье…
Гйол встала и двинулась по направлению к своему купе. Воспоминания всегда обостряли в ней чувства, поэтому она старалась избегать их в публичных местах. Сейчас этого сделать не удалось, и Гйол пожалела, что не может здесь, на месте, излить свою ненависть. Ненависть к этим тварям, к людям. Уничтожившим великую расу. Истребившим всех ее найи́, одного за другим, всех ее рельо́, и в конце концов уничтожившим ее о́лни. Иногда Гйол, предаваясь мечтам, воображала, что Йиргем жив и рано или поздно разыщет ее. Она редко позволяла себе расслабиться: разочарование после возвращения из мечты в реальность было слишком велико. В такие моменты Гйол с ужасом осознавала, что Йиргем давно мертв, раса йолнов истреблена, и она, последний представитель этой расы, обреченная на бездетность, мечется, преследуемая, загнанная, ведомая одной лишь ненавистью. Да еще, пожалуй, неспособностью йолнов добровольно покончить счеты с жизнью.
Гйол внутренне собралась. Она еще жива, а пока есть жизнь, есть надежда. Пусть призрачная, пусть почти никакая, но есть. Она сделает то, что собиралась, – покончит с этими негодяями, лгунами, предателями, не соблюдающими слово, попирающими клятвы и уничтожающими своих сородичей. С теми, которые передают знания о ней, полученные от не менее вероломных и лживых предков, на манер эстафетной палочки – от поколения к поколению. Несколько раз ей не повезло, но в конце концов обязательно повезет, и она рассчитается с ними здесь, в России. А потом возьмется за тех, что во Франции, а возможно, и в других странах. Пусть для этого придется выучить языки, пусть придется потратить годы, даже столетия, у нее впереди вечность. Или же она погибнет, тогда что ж, все йолны уже давно погибли, лишь она одна зажилась, и смерть станет для нее во многом избавлением от бессмысленного существования.
