Ахмет коротко поклонился и отошел.
Довольная Гйол откинулась на спинку стула. Однако ее уверенность в том, что пока все складывается на редкость удачно, была бы поколеблена, услышь она кухонный диалог.
– Дэвка адна едэт, мамой клянус, – сказал Садык и цокнул языком. – Харошая дэвка, билять. Выдел, сыськи какие, да?
Ахмет мечтательно закатил глаза.
– Пускай поест, – сказал он. – Мы ее на вечер пригласим. Сейчас узнаю, в каком она вагоне. Скажу – пускай с подружкой приходит.
– Так нэт жэ падружка, – возразил Садык. – Был бы – с нэй бы суда прышел.
– День длинный, – философски заметил Ахмет. – Найдет. А не найдет, и так сгодится. Можно подумать, нам с тобой впервой бабу на двоих расписывать.
– Нэ впэрвой, – подтвердил Садык. – А если нэ сагласытся?
– Да ты на морду посмотри, – засмеялся Ахмет. – У нее же на морде написано, чем она занимается. Не видно, что ль?
– Я сначала так жэ падумал, – признался Садык. – А тэпэр думаю: можэт, и нэт.
– Почему?
– Па качану. Ты паслушай, как она гаварыт. Так шалавы нэ гаварят, да.
– Ладно, разберемся, – подытожил Ахмет и поставил на поднос тарелки с едой. – Не захочет за деньги, даст по любви.
Оба заржали.
«Веселый человек Ахмет, – подумал Садык. – Всегда смешно скажет».
– Знаешь что, – поделился новой мыслью веселый человек. – А может, не надо до вечера ждать? Я, когда счет понесу, намек сделаю.
– Какой намок? – не понял Садык.
– А что платить не надо. Скажу, мол, в Ашхабаде обычай есть: вместо денег тому, кто хорошо обслужил, минет делают.
– Дарагой мынэт выйдэт, – усомнился Садык. – Вах, жывем адын раз толка. Ыды, дэлай свой намок.
Покинув ресторан, Гйол пересекла пару вагонов, нашла свободное откидное сиденье у окна, опустилась на него и задумалась. Вывод, сделанный во время завтрака, оказался крайне неприятным. Судя по предложению, которое она получила при расчете, ее новое тело принадлежало раньше проститутке. Прожив в России больше пятнадцати лет, Гйол так и не научилась распознавать подобные вещи. Во Франции представительницу древнейшей профессии определить было несложно, в России же зачастую проститутки выглядели, как порядочные женщины, а порядочные женщины зачастую – как проститутки.
Подытожив то, что удалось узнать о своем новом теле, Гйол сделала первые выводы. Прежде всего – внешность необходимо менять, и срочно. Далее: диапазон приемлемых по вкусу продуктов оказался слишком узким. Правда, на этот счет Гйол не расстраивалась – привычку к новой пище тело приобретет довольно быстро. А вот избавиться от других присущих этому телу привычек будет гораздо сложнее. Проанализировав состояние организма, Гйол поняла, что недомогание, сначала легкое, а сейчас уже довольно чувствительное, связано с отсутствием никотина. Значит, ей придется курить, хотя бы какое-то время. Тяги к алкоголю Гйол не ощущала, и это ее обрадовало. Не было и необходимости взбодрить организм наркотиками, однажды Гйол пришлось воспользоваться телом наркоманки, и она знала, что это такое. Самое скверное, однако, заключалось в том, что новое тело явно стремилось к совершению совокуплений. Несмотря на отвращение, которое Гйол испытывала к обоим работникам ресторана, тело отреагировало на их довольно гнусные намеки откровенным возбуждением. Настолько сильным, что Гйол почувствовала необходимость сменить нижнее белье. Она знала, что для проститутки повышенная возбудимость – вещь нехарактерная, но, видимо, ей попалась какая-то нестандартная проститутка, особенная.
