– Эй, Кебу, – бросил Рахотеп в спину рабу. – Ты не передумал стать моим учеником?
– Конечно, нет, – обернулся на ходу тот. – С чего бы мне передумывать?
– Это хорошо.
Демон в обличье раба шагнул в проем ведущей в подвал двери. Рахотеп на мгновение задержался, быстрым движением протянул руку и выдернул из стоящей у входа высокой корзины с зерном ту самую дубину, что утром раздробила череп старому писцу. Сомнений больше не было. Жрец обещал рабу свободу в обмен на предательство, но ни слова не говорил о том, чтобы взять того в ученики.
Рахотеп ступил через порог, демон был от него в трех шагах. Жрец рванулся, с размаху нанес дубинкой удар, метя в затылок. В последний момент демон вдруг обернулся, то ли почувствовав опасность, то ли сам готовясь напасть. Он успел вскинуть руку, защищаясь, и дубинка обрушилась ему на предплечье. Демон шарахнулся назад, но споткнулся о тело Накти, которое Рахотеп собирался вечером тайно похоронить в дальнем углу.
Демон упал навзничь, и жрец, подскочив, нанес ему страшный удар дубинкой в висок. Третий удар раскроил демону череп.
Рахотеп выронил дубинку и, переводя дыхание, подумал, что уже слишком стар для подобных дел. Теперь придется тяжело: в своих планах жрец немало рассчитывал на помощь Кебу. Что ж, значит, ему остается воспользоваться сбережениями покойного Накти и нанять других.
В следующий миг острая боль под левой лопаткой пронзила жреца. Колени у него подломились, он медленно осел на каменный пол, но успел еще увидеть старую рабыню с искаженным от ярости лицом и зажатым в кулаке шилом. И еще успел подумать, как обидно умирать, когда лишь луна или две отделяют его от владычества над всем Кеметом.
Тию переступила через тело жреца и опустилась на колени перед Накти.
– Я пойду за тобой, хозяин, – прошептала она, – не оставаться же тебе там без прислуги. Но сначала я позабочусь, чтобы твое тело получило достойное погребение. А потом кто-нибудь из твоих сыновей зароет и меня. Я пошью тебе новую одежду, хозяин… – Тию разрыдалась, – тебе будет в чем взойти на огненную колесницу великого Ра.
Когда слезы высохли, рабыня поднялась на ноги, огляделась, и взгляд ее упал на тростниковые занавеси, отгораживающие часть помещения. Тию шагнула вперед, раздвинула занавеси и заглянула внутрь.
У подножия огромного камня сжалась, опутанная веревками, юная девушка, в которой Тию узнала бывшую ученицу повитухи Хекену, а ныне жену храмового писца Юти.
– Как ты тут оказалась? – прошептала Тию. В следующий миг она поняла, что девушка не сможет ответить: рот пленницы был плотно замотан тканью.
