Повесть из собственной жизни: [дневник]: в 2-х томах, том 2 | страница 8

, читали стихи. Против ожидания, он очень одобрил мои, сделал 2 ценных замечания. А когда разговор пошел на другую тему, было смешно и немножко противно. «Пустите мою руку». «Я боюсь вас потерять». «Вы меня уже давно потеряли». «Серьезно? А, может быть, я вас сумею найти?» «Никогда». Дальше разговор шел в более резком тоне. «Несите мой портфель, чтобы руки у вас были заняты». «Идите домой, вам спать пора» и т. д. После этого я уже прямо говорю о нем: «большой пошляк».

Началась моя работа у Капрановых.

Пошла по объявлению и на другой же день начала работать. Тоже кукольная мастерская. Чувствовала я себя там с первого же дня, как у Моравских, не в своей тарелке. Во-первых, меня засадили за машину, а машинка еще моторная; потом там страшная безалаберщина, и нужна своя инициатива, чего у меня нет. Ездить туда очень далеко, за Рere Lachaise; одно хорошо — две француженки, я за несколько дней и то уже ощутила пользу. И была очень огорчена, когда в субботу мне сказали, что «пришлют письмо», надо ли мне еще приходить. Стало ясно. Письмо это сегодня я получила.

Получила письма от Лели и Нины. Лелино письмо по обыкновению хорошее и дружеское. От Нины — несколько другое дело. С ней у нас нет общего языка. Она мне пишет: «Пила ли ты чай с сахарином?» Этот вопрос меня разозлил. Это сейчас характерное явление — они там сидят и думают, что только они что-то пережили за это время, а мы даже не можем равняться с ними, не смеем ставить себя на одну доску. Ссориться с ней не хочется, а все-таки я ей в том же тоне отвечу.

Еще событие: мы переехали на другую квартиру, под Капрановыми, здесь у нас 2 комнаты, большие и «меблированные». Правда, моя комната опять проходная, и вся мебель в ней — один зеркальный шкаф, но все-таки своя комната и свой стол — из швейной машины. Близко от трамвая, от лавок; недалеко от Монпарнасского вокзала. Вообще, я довольна, хотя, конечно, это далеко не то, о чем я мечтала.

И самое хорошее, самое приятное — это вчерашняя встреча с Костей. Он был у нас в понедельник, и мы уговорились, что на другой день я поеду в Trocadero покупать билеты на «Садко»[7], и там мы встретимся. Билетов не было, зато мы 4 1/2 часа просидели в кафе, словно какая-то стена разрушилась. Было так легко и приятно говорить, и было о чем говорить. Он много рассказывал о своей жизни, о семье; я — о гимназии, о своих. Говорили друг о друге; и смешно, что раскрывали, главным образом, темные стороны. Были откровенны. Я читала стихи. Так близки и так дружны мы еще никогда не были. Всего, о чем говорили, не передашь, и всего, что почувствовали, не назовешь словом. Только осталось такое хорошее-хорошее чувство. Думаю, что у него тоже. Как хорошо и просто, что недалеко от тебя есть такой хороший, близкий и любимый друг.