Вот почему в моей книге есть целый раздел. Устав. Глава о том, чего я делать не должен…
— Ну и что? — равнодушно спросил Павел. Признаться, слушать старика ему было совершенно не интересно. Древние легенды мало его интересовали. Магия для него была нереальной, все слова старика — пустыми. И Горден жив, видимо, потому, что Павел своим ударом не повредил ему никакие жизненно-важные органы. И все эти байки про зеркала — какой-то бред сумасшедших.
— Глупо себя ведешь, Кранц, — глухо сказала Белла. Вот ей, видимо, было интересно. — Тебе дают шанс понимать, что на самом деле происходит и откуда ноги у всего этого растут. Уж поверь, это большая привилегия…
— Горден, — прервав женщину, резко спросил Павел, — откуда у тебя такая шикарная квартира?! Судя по длине коридора, это целый этаж! Я тоже такую хочу!
Но вместо Гордена ответил Сиковский, отведя в сторону занавеску:
— Возьми на подоконнике бинокль и посмотри, ты найдешь ответ.
Павел удивленно посмотрел на Беллу, чье лицо от гневно залилось румянцем, на Гордена, расслабленно сидящего в кресле, и нехотя встал. Взяв бинокль, он последовал предложению и поднес его к глазам.
Обычные дома, двор, за домами на небольшом холме гигантское здание ТЭЦ с полосатой, красно-белой трубой, из которой поднимались едва заметные, хрустальные клубы пара. Сиковский внезапно слегка надавил на бинокль, заставляя Павла смотреть чуть ниже.
— А что там за очередь? — Неуверенно начал Павел. — Они же в очереди на ТЭЦ стоят, что они там забыли? Да это же…
Бинокль выпал из рук Павла, и Патрик ловко поймал его изящным, выверенным движением руки.
— Это же крематорий, — едва ворочая языком, сказал Павел.
— Это наш с Сиковски маленький бизнес, — утомленно пояснил Горден. — Там никакие не люди, не бойся.
— Как не люди? — растерялся Павел. — Я же собственными глазами видел…
— В том то все и дело (и это ничего хорошего для нас не сулит), что ты стал видеть то, что тебе, обычному парнишке не положено, — Горден облизал губы. — Я до последнего надеялся, что сейчас ты пошлешь нас к чертям и ничего не поймешь. Но то, что ты видел… обиды, зависть, злость. Все, что может навредить тонким оболочкам нашего мира и сделать жизнь хуже. Обычные люди ничего не замечают, не чувствуют. Никто и заподозрить не сможет, что на этой ТЭЦ вместе с природным газом, дающим в дома тепло, сгорает нечто гадкое…
Павел протянул руку, желая забрать у Сиковского бинокль, но тот лишь покачал головой.
