По левую руку от пожилого человека располагалось маленькое сморщенное существо, чьё скрюченное тело с трудом помещалось в кожаных облегающих одеждах. Чёрные волосы, длинные и блестящие, человечек сплёл в косичку, свисающую через правое плечо. На узкой вытянутой физиономии хорька горели лихорадочным огоньком ненависти зелёные кошачьи глаза. Длинные белые пальцы малыша унизывали дорогие перстни, которые он непрерывно перебирал, словно опасаясь потерять.
Дальше всех остальных, занимал место человек, обряженный в одежды непонятного цвета и покроя. Лицо его казалось расплывчатым куском плывущего тумана. Пока ты смотрел в глаза, ощупывал взором черты, могло показаться, будто ты осознаёшь и запоминаешь внешность собеседника, но стоило отвернуться, и ты удивлённо понимал: в памяти не осталось ничего. Встречи на Обзорной Площадке продолжались весьма продолжительный срок, и их постоянные участники успели наизусть выучить облик и привычки друг друга. И лишь безликий оставался неразгаданной тайной. Никто даже не знал его настоящего имени.
И вот сейчас эта пятёрка, абсолютно разных по внешности, способностям и статусу, людей встала из-за стола, чтобы низким поклоном поприветствовать вновь прибывшего. Тот продолжал стоять около выхода, словно его глаза ещё не успели привыкнуть к сиянию светила. Потом рука в чёрной перчатке неторопливо поднялась и сбросила капюшон.
— Приветствую вас, господа, — низкий голос раскатился по всей площадке, — Очень рад видеть вас всех в добром здравии. Надеюсь, никто не сердится, что последнее время наши встречи происходят несколько чаще, чем раньше.
Лысый череп тускло блеснул под угасающими лучами, а зелёные глаза оглядели присутствующих, пронзая их ничего не выражающим взором атакующей змеи. В ту же секунду каждый ощутил болезненное давление на грудь и сердце его забилось вдвое чаще. Обладатель тяжёлого взгляда хорошо знал об этом эффекте. Раздвинув тонкие губы в холодной усмешке, он подошёл к столу и занял место, предназначенное именно для него: высокое деревянное кресло с резной буквой: «М» на вытянутой к небу спинке.
Точно дождавшись некоего неведомого сигнала, пятеро присутствующих опустились в свои кресла. Причём, каждый сделал это по-своему: капитан гвардейцев — недовольно подёргивая полоской усиков; прилизанный градоначальник — с подобострастной улыбкой на потном лице; аскет в сером плаще — с ничего не выражающей физиономией, словно ничего и не происходило; коротышка в чёрной коже — оскалившись в злобной гримасе, а вот вставал ли безликий вообще, никто бы и не сказал.
