— У неё есть наследник.
— Девчонка. Незаконнорожденная. Меня или тебя это не волнует, но сам знаешь, для кого этот вопрос крайне существенен. Да, Дина давно огласила завещание. И не все хотят ждать, пока девочка подрастёт. На неё уже было покушение. Причём после того, как стало известно, что рана опасна. Кто-то хочет избавиться от неё. И этот кто-то здесь, он близко.
— Кого-то подозреваешь?
— Всех. Даже тебя.
— Зачем мне это?
— У тебя есть мотив — ты способный военачальник, популярен в армии… Хотя, по-моему, ты хочешь добраться до неё по-другому. Тем более, ты не женат…
Усмехаюсь. Рассуждает она логично. Дина-Младшая, насколько я средневековые мерки помню, практически взрослая. Но кому-то она нужна мёртвой.
— Возраст у неё такой. Снесли бы мне вчера голову — забыла бы обо мне сразу после похорон.
— Однако головы тебе не снесли…
— Как именно на неё покушались?
— Что? И этого не помнишь?
— Не помню.
— Три дня назад. Ночью. Змеи убили двоих, подбиравшихся к её палатке. Они уже ткань разрезали. Потом нашли двух убитых часовых.
— Кто они были?
— Не знаю. Сейчас у нас очень много ополченцев. Доспехи могли снять с убитых. Их не опознал никто. Дина не знает, что было покушение. Она думает, что убили лазутчиков.
— А мать?
— Знает. Змеи говорят, что это были очень хорошие наёмные убийцы. У одного на кинжале был яд, действующий мгновенно. Яд очень редкий.
— Где такой делают?
— Только на побережье, там компонент один — печень надо непременно с живой рыбы вырезать. Да и на побережье умельцев мало.
А хорошо она в ядах разбирается… Хотя, в такое время для политиков её уровня…
— Яд долго опасен?
— До двух-трёх лет.
— А у нас много умельцев таких?
— Трое точно. Дина, я, старший врач. Не в ту сторону гнёшь.
— Я просто понять пытаюсь… Ты уверена, что они были не от Безглазого?
— Уверенным быть нельзя ни в чём. Но шли они именно к её палатке. Хотя попытаться убить Дину было бы логичнее. Смерть дочери привела бы только к тому, что она приказала пленных не брать. На её способность соображать ничья бы смерть не оказала влияния.
Уж такая вот она.
Пропал бы или нет, я без этих бумаг — не факт. Вот, что с ними гораздо легче — факт непреложный. С собственным происхождением, наконец, разобрался. Не зря я в самом начале о Рэнде подумал. Рэндэрд, оказывается, его бастард. Притом, самый младший. Насчёт обилия родственников можно не беспокоится — без денег Рэнд никого не оставил. Но и магнатом, каким был сам, тоже никого не сделал.
