— Капитаны не командуют взводами. — Фюрер вдруг почувствовал, что с этим кошмарным видением можно вести вполне мирную беседу. Осталось только дождаться пробуждения. Впрочем, почему бы не продолжиться такому занимательному сну?
— Взвод Толеранов, десять единиц, — это мощь ваших двух-трёх армий, фюрер. Толеран Цевера, высокое звание в моём, скажем так, социуме.
— Но вас ведь как-то зовут?
— Толеран Цевера. — Правая металлическая рука поднялась и небрежно взмахнула. Взгляд фюрера намертво прилепился к этой конечности, отливающей серо-синими цветами. — Приняв звание Толерана, мы отказываемся от своих имён. Но, если вам так удобнее, когда-то меня звали А-4534.
— Пожалуй, Толеран будет гораздо удобнее.
— Наверное, нам пора перейти к делу. — Монстр сидевший напротив фюрера сложил руки на груди, сцепив пальцы вместе. Уже без всякого удивления фюрер обнаружил, что вторая рука незнакомца, до локтя так же выполнена из металла. Но она ещё чем-то неуловимо отличалась от правой. Он смотрел и никак не мог понять, в чём отличие. Сейчас он понял, что, судя по всему, не спит. Разум не мог принять такой дикой мысли — существо перед ним, действительно есть и проникло в его рабочий кабинет сквозь многочисленную охрану незамеченным. Так что он упорно старался думать о том, чем же отличаются эти две руки, одна от другой. Мысль вызвать охрану из коридора появилась в его разуме на мгновение и тут же пропала — чутьё подсказывало ему, что ни взвод СС из коридора ни весь личный состав его армий, не совладает с этим чудовищем. И ещё: чутьё так же подсказывало, что вызов охраны и вообще агрессия по отношению к этому Толерану, будет самой большой ошибкой в его жизни…, и, пожалуй, последней.
— Да. — Фюрер устроился поудобнее, стараясь сохранить невозмутимый и серьезный вид. Ему это удавалось вполне. Он был смелым и умным человеком. Правда, иногда ему казалось, что он ещё и немного тиран, но это, конечно же, только казалось. — Зачем вы здесь и кто вы?
— Я солдат. — Ухмылка на полуметаллическом лице померкла. — Последний солдат, уже проигранной войны. Я скажу, зачем я здесь, но, сначала, мне придётся кое-что вам рассказать.
— Я слушаю вас.
— Герр Гитлер, положение в котором мы оказались, вина за это целиком и полностью лежит на вас. — Толерант усмехнулся — кажется, грустно, а не зло или угрожающе. Очень странно смотрелась ухмылка на таком чудовищном лице… — Ваша война — именно она лежит в первооснове всего, что случилось с нами.
