В ночь, когда в своей каморке
Я борюсь до самой зорьки
С непокорными стихами,
За окном, в дрожащей раме,
Вьюгой вьются в легкой пляске,
Словно выходцы из сказки,
В шлемах, в разноцветных латах
Сонмы бабочек мохнатых,
Мошек звонкие рои —
Это все друзья мои.
За радушный свет в окошке
Мне приносят эти крошки,
Мне, кто знал лишь поношенье,
Свой привет и утешенье.
Я вхожу в их мир крылатый
Не как нищий — как глашатай.
Оттого и нет охоты
Подниматься на высоты,
Где руки не подают.
Не роскошен мой приют,
Но другого мне не надо,
Бабочки — моя награда.
В их причудливой державе
Приобщен я к высшей славе,
Вот одна в фате прозрачной,
Королевной новобрачной,
Предо мной, лаская взоры,
Шелком огненным, который,
Может, кто-то ткал с душой
На Медведице Большой.
Хрупкая, как пепел тени,
Нежная, как дуновенье,
Вся воздушно-неземная,
Как Офелия больная.
Голубков густая стая,
Сизой тучей прилетая,
Отряхает на весу
Серебристую росу.
Слышу всплески, щебет, шорох —
То купаются в озерах
Стаи ласточек прекрасных
В одеяниях атласных.
А в моем квадратном мире,
Что самой вселенной шире,
Поселились лани, кошки,
Превращенные в сережки,
Зубры, разные зверушки,
Превращенные в игрушки,
В нечто малое, другое,
Но безмерно дорогое,
Приколдованное словом
Под моим кружиться кровом.
Овцы, розовые свинки,
Превращенные в росинки,
Осы, пчелы и козявки,
Превращенные в булавки.
Все они, послушно-робки,
Будто вышли из коробки,
Будто вышитые шелком,
Вьются, ползают по полкам.
Комары, как на ходулях,
Скачут весело на стульях.
Ястреб, словно на бумаге,
Чертит кольца и зигзаги.
Появляются во мраке
Кириллические знаки,
Знаки Древнего Египта
С каменного манускрипта,
И другие алфавиты,
Ореолами увиты,
С новой азбукой сплетаясь,
Вяжут сказки дивной вязь.
И сосут безмолвно звери
Свет чарующий и серый.
