Роза, которую он когда-то любил, которую нельзя объяснить словами.
— Видать, на войне ногу-то оставил, — другой голос.
И он увидел Розу — как однажды давным-давно — и паучка на тыльной стороне ладони, и непослушный локон, норовящий пощекотать ей нос, а знаешь, сколько у паучков лапок, она знает, она все смеялась, да, рыжие паучки приносят счастье, это к удаче, милая, дорогая Роза.
Он забылся, потерял счет времени.
Когда очнулся, то удивился, что день продолжается. Он понял, что стоит перед витриной и не отрывает глаз от темного бордового пальто, и, как всегда, думает о карточках. Откуда-то, кажется, из соседних дверей, лилась знакомая мелодия. Она вывела его из забытья. Ханисакл Роуз. И он проклял себя за то, что забыл свою Розу. Но надо найти Гранта, прямо сейчас, во что бы то ни стало. Зачем, почему этот злодей, вышедший из преисподней, отправил его к ней? Что у него за цель? Или все они в этом семействе выжили из ума? И снова использовали его как подопытную мышь? Произвели над ним вивисекцию? У Розы наверняка были причины вести себя так, не зря же она его прогнала. Во всем виноват Грант.
Перед телефонной будкой выстроилась длинная очередь, из нее как раз выходила девушка. Чарли, не соображая, что делает, кинулся к седовласому мужчине:
— Прошу прощения. Сделайте милость. Я только из Германии. Из лагеря для военнопленных. У меня деревянная нога.
И, не дожидаясь, ворвался в кабину. Набрал номер. Сквозь стекло он видел, как седовласый обратился к толпе, все повернулись к его ноге, но Чарли не понимал, почему. Ему казалось, он простоял там уже несколько часов.
Однако, услышав голос мистера Гранта, Чарли растерял весь пыл. Его парализовала ярость. Старик Грант повторил: «Я слушаю». Чарли выдавил дважды: «Слушайте…». И промолвил: «Это Саммерс».
— А, это ты, сынок, — мистер Грант вернулся. — Немного не вовремя, — ужалил он. — Мать неважно чувствует себя с утра. С минуту на минуту придет врач. Так ты пошел по этому адресу. Признаюсь, я надеялся, что уважишь мою просьбу. По крайней мере, я считаю, что заслужил такое отношение. Если ты понимаешь, что я хочу сказать. Да. Я особо подчеркнул, чтобы ты не проболтался, откуда у тебя адрес.
Ты мерзавец! — думал Чарли. Но молчал, слушал его дальше.
— Что ж, сынок, ты сделал все в точности наоборот, — продолжал мистер Грант. — Слушай, это врач. Я должен идти. Но знай — да, да, иду! — это просто… а, впрочем, бог с тобой… всего тебе доброго, — мистер Грант повесил трубку.
