— А что тут подозрительного? Хотели слушать танцевальную музыку и включили танцевальную музыку.
— Но как раз в это время радио Софии начало передавать танцевальную музыку. До того времени вы около трех часов слушали радио Софии, а только началась танцевальная музыка, вы его переключили.
— Знал бы я, что вы так все перекрутите, не переключил бы.
— И это — ложь. Вы все равно бы его переключили, потому что наши передачи заканчиваются в полночь, а вам надо было, чтобы радио работало еще долго…
— Но скажите, за каким чертом мне это было нужно?
— Чтобы соседи думали, что вы в комнате, хотя в это время вы находились очень далеко от своей комнаты, совсем в другом месте.
— Байки… — пожимает плечами Спас.
— Да, но не очень приятные для слуха, Влаев. Итак, факт номер три: после того как вы напоили Симеона до потери сознания, вы тайком вылезли через окно и удалились от своего дома.
— Неправда!
Восклицание резкое, плечи Влаева вобрали в себя всю его скрытую агрессивность, глаза пронизывают меня с упорством, которое означает: «На этот раз — будь здоров, тут уж я не отступлюсь, а ты хоть лопни!»
— Вас видели соседи с верхнего этажа, Влаев, — говорю спокойно.
— Это, наверное, было в другой вечер.
— Значит, вы часто вылезаете через окно?
— Ну и что с того?
— Ничего плохого. Но зачем? Дверь трудно закрыть, что ли?
— Трудно заткнуть рот старухе. Куда идешь, зачем идешь и так далее. Не люблю объяснений. И потом, это у меня привычка р детства.
— Ага, детские шалости, значит. А в убийства вы не играли?
— К чему такие намеки?
— Потому что вы опять лжете!
— А вы докажите!
— Это доказывают ваши соседи сверху.
— Соседи… Склеротик и злыдень. Ненавидит меня, вот и…
— По каким же причинам он вас ненавидит?
— А потому что мы ему спать не даем.
— Ладно. Оставим музыку и вернемся к спорту. Значит, вы мастер по прыжкам. Через окна, балконы…
— У нас дома нет балкона.
— Ну да, дома — нет. Но в другом месте есть и балкон.
Спас хочет возразить, но останавливается.
— Так вот, давайте обобщим. Три неопровержимых доказательства уличают вас во лжи, и одновременно все ваше алиби рушится безвозвратно и окончательно. Остается ответить на вопрос: куда вы пошли и что вы делали после того, как выпрыгнули из окна своей комнаты?
— Для меня такого вопроса не существует, — медленно отвечает Спас и снова смотрит на меня своим упорным и наглым взглядом. — В ту ночь, которую вы имеете в виду, я ни на минуту не покидал свою квартиру.
— Это ваше последнее слово по этому вопросу?
