— А теперь послушайте меня, Магда, и постарайтесь запомнить мои слова: если вы готовы взяться за работу, можете полностью положиться на меня и моих товарищей. Но если эти добрые намерения возникли у вас только из-за желания избежать неприятностей, то я должен вам сказать, что неприятности не заставят себя ждать. И не потому, что кто-то имеет на вас зуб, а потому, что вы сами заставите применить к вам санкции. Неужели вам не надоело унижаться и перед нами, и перед теми, с кем вы шляетесь, и перед вашими близкими, которые не желают вас видеть? Неужели вы не можете сказать себе: «Я тоже человек, и у меня хватит силы воли, чтобы жить по-человечески?»
— Говорила я себе это… — произносит она тихо.
— Скажите еще раз! Скажите громче! Скажите так, чтобы это застряло у вас в голове и больше не выскакивало оттуда! Если вы это сделаете, найдется и тот, кто поможет вам в остальном.
И я иду к двери, чтобы избежать новой порции рыданий.
Слезы — это хорошо, думаю я, спускаясь по лестнице. Слезы очищают, говорю я себе, шагая по вечерней улице. Плохо то, что некоторые женщины считают, когда наревутся, будто этим они уже искупили свои грехи, что они уже очистились и что, короче говоря, могут начинать все сначала. Поскольку никогда нельзя начать с самого начала, они начинают как раз с того, с чего не надо — с грязных историй, за которыми следуют унизительные показания, принудительное выселение и все такое прочее, вплоть до полного падения. Будем надеяться, конечно, что в данном случае этого не произойдет.
Бульвар Витоша в этот час еще полон народа. Люди идут в кино, или возвращаются из кино, или просто спешат домой. Лиза, наверное, уже накрыла в кухне стол к ужину, пока ее примерный, бросивший курить супруг смотрит телевизор, если его, конечно, не впрягли в домашнюю работу. И почему, в сущности, Магда как человеческий материал должна быть ниже сортом, чем Лиза? Чуть посерьезнее отнестись к профилактике дурных влияний, чуть побольше воли — и та же Магда может стать если не светилом разума, то во всяком случае светилом для скромного домашнего очага, доброй матерью и заботливой женой.
Мысли мои прерываются тревожным свистком милиционера. Это я, уйдя в размышления, пересек улицу Алабина на красный свет. Ничего не поделаешь, возвращаюсь обратно и одновременно в мыслях перехожу от морально-бытовых проблем к криминалистике, к тому ее разделу, который известен под названием «Расследование убийств».
