— Интересно…
— Ничего интересного, потому что потом я поняла, что это цепочка от часов… только часы он носил, не знаю почему, со стороны ладони, вот цепочка и походила на браслет…
— Ну и что стало с этим браслетом? Подарил он его вам?
— Вы все время интересуетесь моими подарками.
— Просто такой браслет не был найден у Асенова.
Магда снова морщит лоб. Она посматривает на меня так, словно проверяет, не обманываю ли я ее. Потом объясняет:
— Потому что он его не носил. Последние два раза, когда приезжал, уже не носил. Сами понимаете, декларации, таможня, лишние волнения…
— Это возможно. А много ли у него было денег при себе?
— Откуда ж мне знать?
— Как «откуда знать»? Каждый вечер были вместе, ходили по ресторанам, он вынимал кошелек, платил.
— Мелкие деньги он вынимал из маленького карманчика.
— А деньги, которые давал вам?
Она пытается возразить, но встречает мой взгляд, замолкает и опускает голову.
— Смотрите, Коева: вы не только бывали с Асеновым каждый вечер в ресторанах, но бывали у него дома, получали от него деньги и не можете не иметь представления о том, какими средствами он располагал.
— Представление я имею, но я же не считала его денег.
— Речь идет не об этом. Не крутите.
— Ну, носил, сколько ему было нужно. Во всяком случае, кошелек его был полон.
— Валюта?
— Валюты почти не было. Я это знаю, потому что просила у него для «Корекома», а он мне не дал.
— Лжете, — замечаю спокойно.
— Зачем мне врать?
— Не знаю, зачем, но лжете. Асенов собирался из Болгарии ехать в Турцию. В паспорте его проставлена турецкая виза. Человек, который собирается в Турцию * не поедет туда без валюты.
— Что же, я украла эту валюту?
— Когда я слушаю, как упорно вы лжете, я могу допустить и это. И потом не забывайте, что у нас наказывают не только за воровство, но и за дачу ложных показаний.
Магда молчит и курит, опустив глаза.
— Не хочется об этом напоминать, — говорю я, — но, поскольку вы меня вынуждаете это делать, пусть будет так: вы хорошо знаете, что досье ваше достаточно объемистое. Только то, что вы последнее время были не очень на виду, отсрочило на время применение к вам санкций закона. Однако сейчас все может измениться. Окончательно и непоправимо. Последний скандал снова ставит вопрос о вашем поведении на повестку дня, а сегодняшняя ваша ложь переполняет чашу моего терпения.
— Господи, чего вам от меня надо?!
— Только не ревите. Вы прекрасно знаете, чего я хочу от вас: правды. А что касается вашего поведения, то это дело других органов.
