— Я хочу видеть этого гада, — повторила Таня, не замечая боли от впившихся в ладони ногтей.
— Нет, — решительно повторил Виталий Михайлович. И тут же, понизив голос, добавил: — Он мертв.
— Мертв?..
Если бы Таня не сидела, то точно упала — настолько все обмякло у нее внутри.
— Охрана лопухнулась, галстук не сняли, вот и удавился, гад, — крутя рукой пепельницу, сказал Виталий Михайлович.
— Галстук?..
Таня была удивлена. В последний раз, когда она видела Пугача, галстука на нем не было. И вообще, не было похоже, что он когда-либо носил галстуки.
— Вот такая причуда была у мальца… Любил, говорят, попижонить, — небрежно сказал Виталий Михайлович. — Ты тех, что на моей заправке убили, хорошо знала? — спросил он и, отставив пепельницу, взял ее взмокшую ладонь в свои холодные руки.
— С Ниной мы с пятого класса дружили, — тихо сказала Таня.
— Можешь считать, что отомстила за подружку. — Он перевернул ее кисть ладонью вверх и провел указательным пальцем по тыльной стороне. — Вон аж кровь проступила. Зачем так?
— Кровь, смерть… опять смерть… — прошептала она, не отнимая руки.
— Что? — Он посмотрел на нее непонимающе. — Ты что, жалеешь эту тварь?
— Нет! — Она вырвала свою руку, как будто обжегшись. — Там, где я, — смерть. Я Нинку на заправку устроила, теперь вот Пугач… А все остальные? Что с другими будет?
— Узкоглазого должны выпустить. Сверчок самым разговорчивым оказался. Он хитрый, девок только соблазнял. Или трусливый. На грабежи его не брали. Если заявления от девок добудут, дадут условно. Только вряд ли станут возиться с ним. Пугач мертв. Твоего даже за содействие следствию выпустят. Сова за соучастие пойдет.
— Кольку выпустят. Сову, значит, осудят. Пугач мертв… А я…
— А ты помогла поймать подонков, которые убили твою подругу, а я за Гошку поквитался, — сквозь зубы сказал Виталий Михайлович.
Недоумение отразилось на испуганном лице Тани.
— Вы знали Гошу?
— Мать его — двоюродная сестра моей тетки. Седьмая вода… Парень женился только, жена беременная, четвертый месяц. Ребенка решила оставить, умница. — Он взял новую сигарету. — Девке чуть за двадцать, а уже вдова, родит сироту. Мы с Максимкой сами сиротами росли, знаем, каково это… — Блеснув зажигалкой, он прикурил и выпустил дым через ноздри. — А ты говоришь, жалеть…
Тонкие, будто вырезанные ножом, губы опять стиснули фильтр; кончик сигареты полыхнул — и Тане стало страшно, словно она оказалась рядом с набирающим силу вулканом; в любой момент может начаться извержение, и льющаяся через кратер лава уничтожит все вокруг.
