Она нашла в себе силы встать.
— Куда? — спросил он, приоткрывая веки.
Таня вздрогнула, но осталась на месте.
— Я в ванную…
Она заперла за собой дверь, подошла к раковине, крутанула сразу оба крана. Вода с силой ударилась о фаянс и, рикошетом, брызнула на нее. Уменьшив напор, Таня опустила ладони под струю воды. Вода заскользила по ее пальцам.
«Ведьма», — прошептала она, глядя на свое отражение в зеркале. В помутневших глазах застыла боль. Она опустила взгляд. На стеклянной полке, прикрепленной к зеркалу, лежал фен. Таня посмотрела на воду, перевела взгляд на фен. Она вспомнила сцену из американского фильма, где женщину убивают в ванной, полной воды, кидая в воду включенный эпилятор. «Наверное, фен тоже подойдет», — подумала она.
— Ты что, решила ванну принять? — раздался голос из-за дверей.
— Нет, душ, — ответила она и закрыла краны умывальника.
— Долго не возись, Максим ждет.
— Ладно, — крикнула она, сбросила халат и осторожно шагнула в ванну, ступней ощущая прохладу скользкой поверхности.
Теплые струйки душа лизнули ее плечи. Таня сняла со стойки никелированный шланг и стала водить рукой сверху вниз, следя взглядом, как вода омывает ее грудь, спускается по ложбинке к пупку; щекоча бедра, скатывается между ног. От наслаждения она закрыла глаза. «Как хорошо», — прошептали ее губы. Мысли о смерти мгновенно оставили ее. Ощущение живого тепла, безотчетной неги, которые дарила мягкая, теплая вода, вытеснили из головы все дурные мысли.
— Я готова, — сказала Таня.
Виталий Михайлович скептически оглядел ее сверху донизу.
— Что-то не так? — растерялась она, уловив недовольство на его лице.
— Штаны, — скривился он.
— Джинсы, — поправила Таня.
— У тебя что, ноги в цыпках?
— Не поняла…
— Платье надень, — приказал он.
— Зачем? Так удобнее… — растерялась она.
— Как клонированные… Голубые джинсы, черная майка. Переоденься.
— У меня только брюки… — солгала она. Ей не хотелось надевать платье, в котором она вчера была на дискотеке.
Виталий Михайлович достал бумажник, отсчитав несколько купюр, положил на стол.
— Купи себе что-нибудь красивое. Повторюсь: ты должна для Максимки стать лекарством.
Таня смотрела на купюры, прикидывая, что можно будет купить на эти деньги.
— Максиму прописаны положительные эмоции. Много положительных эмоций. Для этого ты и нужна. Никакого хныканья, капризов и прочего. Чтоб жизнь — как праздник, поняла?
Таня кивнула, не поднимая глаз.
…Когда они вышли, серая «Волга» стояла у подъезда.
