— Пойдем, — потянула она Кольку за руку.
Он чуть скривил губы, но покорно пошел за ней следом.
Музыка грохотала, пищала, орала, словно стадо чудовищ, с маниакальным упорством повторяя одну и ту же тему, и потные, влажные тела, извивающиеся под пульсирующим светом, подчинялись вязкому, как жвачка, ритму. Таня вскинула голову кверху и, не прекращая танцевать, с восторгом наблюдала, как свет, вытекающий из прожекторов, перекрещиваясь, опутывает весь зал. Откуда-то с потолка просыпался серебристый дождь, наполняя пространство кружащимися в воздухе каплями. Таня подняла руки, как будто хотела взлететь. Она чувствовала свою исключительность в этом хаосе дергающихся тел. Ей казалось, что еще небольшое усилие — ее подхватит потоком музыки и света, и она воспарит над миром. Таня знала — это ее ночь, она — Золушка на балу, ее заколдовали, и она счастлива.
— Кайфуешь? — прокричал в ухо Колька, скользнув рукой по ее бедру.
Она попыталась поймать его взгляд, но потерялась в хаосе отраженных огней. Таня закрыла глаза, и ее вновь охватило желание взлететь. Она высоко подняла руки и почувствовала, как ноги отрываются от пола. Вырвавшийся из динамиков скрежет заставил ее открыть глаза. Диджей поменял диск, зазвучало техно. Ритм — жесткий, только басы и ударник. Пульсирующий галогеновый свет превратил толпу людей в скопище марионеток: серебряная нить вспыхивает — куклы дергаются, гаснет — зависают в темноте.
Поблескивая голубыми белками глаз, к ним приблизился Пугач.
— Ты бесподобна, — обхватив ее за талию, прошептал он, тяжело дыша ей в ухо.
Таня, крутанувшись, стряхнула его руку и рассмеялась в ответ. Техно сменилось блюзом.
Недовольно покосившись на Пугача, Колька прижал Таню к себе, положил ей на плечи руки. Она медленно задвигалась, подчинившись новой, тягучей мелодии. «Наверное, это и есть любовь», — подумала она, прислоняя голову к вздымающейся от учащенного дыхания Колькиной груди. Таня почувствовала, как все ее существо наполняется благодарностью. Она еще теснее прижалась к Кольке, радуясь, что их сердца, до этого бившиеся каждое само по себе, постепенно приобретают один ритм.
— Давай уйдем, — предложил Колька и снял свои руки с ее плеч.
Она посмотрела на него.
— Сколько сейчас? — спросила она.
— Около четырех.
— Уже?
Таня чуть отстранилась, пытаясь поймать его взгляд.
— Ты устал?
— Я-то — да, а вот ты — вряд ли.
И он как-то снисходительно взглянул на нее.
— Пойдем, — сказал он и, взяв ее за руку, повел к выходу.
