— Куда, собралась, паскуда…
Широкое лицо в обрамлении всклокоченных волос нависло над Таней. Сожитель матери усмехнулся, и она узнала эту усмешку. В его налитых кровью глазах она увидела то же выражение, что и у Генки в тот злополучный день после выпускного…
Пьяная туша горой нависла над Таней, и громадная пятерня больно сжала ее грудь.
— Не надо, — отшатнулась Таня и рывком встала.
— Сиськи-то крепенькие.
Волосатая рука опять потянулась к ее груди. Таня отпрянула и потянулась за чемоданом.
— Бля… — выругался Олег Никанорович и пнул чемодан. — Я тебя научу уважать старших. — Жилистая рука поднялась вверх, но Таня, согнувшись, избежала удара, а сожитель матери, потеряв равновесие, упал, стукнувшись о край чемодана. Раздался треск, перекрываемый руганью.
Схватив только сумочку с деньгами и документами, Таня ринулась вон. «Уроды, уроды, уроды, — шептала она, сбегая вниз по ступеням. — Никогда не вернусь. Никогда!»
Максим отвинчивал крышку от пластиковой бутылки с минеральной водой, когда зазвонил мобильный телефон. Он сделал глоток, чтобы смочить пересохшее горло, и нажал кнопку приема.
— Да, — недовольно буркнул он в трубку.
— Макс, Максим… возьмите меня, пожалуйста, — всхлипнул девичий голос.
— Таня? — удивился он.
— Да, я, — зашелестела трубка.
— Все же решилась…
— Вы где? Пожалуйста, возьмите меня. Я буду у гастронома, там, где мы поворачивали. Помните? — торопился спотыкающийся голос.
— Я там и стою, — спокойно ответил Максим. — Жду.
Он отключил связь и почти сразу же увидел спешащую к нему навстречу девушку. Таня бросилась к нему на грудь и разрыдалась.
— Ну что ты, что?.. — растерялся он, похлопывая ее по спине. — Не уехал я. Тут я…
Максим был удивлен, не догадываясь, что послужило причиной столь внезапной перемены решения.
— Ну?.. — Он отстранил девушку от себя и заглянул в ее заплаканное лицо.
Она подняла на него посветлевшие от слез глаза и виновато улыбнулась:
— Я передумала.
— Вещи где?
— Здесь. — Таня хлопнула по висящей через плечо дамской сумочке. — Паспорт, деньги.
— Может, стоит заехать за вещами? — спросил он, и Таня в ужасе замотала головой:
— Нет-нет. Я куплю новые.
Он внимательно посмотрел в ее испуганное лицо, и в груди у него снова запекло. Он вспомнил, как однажды, когда ему было лет двенадцать, застал мать в кровати сразу с двумя любовниками и как ошарашенный выскочил из дома в чем был. В тот день страшная жара внезапно сменилась прохладой, и он, дрожа от пронзительного ветра, бродил по городу, пока его не пожалел какой-то пьяница, разрешив переночевать на грязном, пропахшем мочой матрасе в своем холостяцком жилище. Последствием той ночевки стал педикулез, с которым мать справилась, обрив сыну голову.
