Выпрямившись, он посмотрел ей в глаза. Таня быстро отвела взгляд.
— Нет-нет. Я пойду, мне уже пора, — пробормотала она, продолжая сидеть.
— Ты не доела.
— Конечно.
Она взяла вилку и старательно, как воспитанница детского сада, доела салат.
«А девчонка симпатичная, — думал Максим, наблюдая за ней. — И глаза выразительные, и губы, похоже, мягкие, податливые. А что, если действительно взять ее с собой. Вдруг у нас что выйдет?.. Уж она-то не будет метаться в поисках любовников. Вон как плотно коленки сжала, и на улыбки скупа. Хотя сама позвонила…»
— Спасибо, — сказала Таня и промокнула губы салфеткой.
Вокруг зашумели, задвигали стульями. Деятели сетевого маркетинга стали покидать бар.
Таня подняла голову, провожая их взглядом. Ей вдруг захотелось очутиться вместе с ними, почувствовать себя частью этого большого коллектива, но в то же время она инстинктивно понимала, что не сможет стать такой, как они.
— Пошли разносчики гербалайфа, — проворчал Максим.
— Вроде они пищевыми добавками торгуют. Я заметила значок…
— Если хочешь похудеть — надо хулахуп вертеть, — усмехнулся Максим.
— Нет, «здоровая пища — путь к счастью» или вроде того.
— Ага. Чего только люди не выдумают, чтобы разжижить себе мозги. А все чтоб сбежать от одиночества.
— Да… — грустно кивнула Таня.
— Ну что, едешь? — напомнил о своем предложении Максим.
— Куда?
— Куда скажешь.
Таня раскрыла сумочку, пошарила внутри, достала телефон, набрала номер.
— Мам, ты как? — спросила она, глядя на стекло аквариума. — Что? Что?!
Она нажала на кнопку отбоя.
— Пьяная опять.
Таня подняла глаза, и Максим увидел в них такое отчаяние и мольбу о помощи, что у него защемило сердце. Он вспомнил, как сам, мальчишкой лет десяти, вернулся на каникулы домой и долго стучал в закрытую дверь, из-за которой доносились громкая музыка и еще более громкий смех. Когда же наконец дверь отворилась и его мать вышла в длинной шубе поверх сияющего блестками платья в обнимку с мужчиной, одетым в пальто с каракулевым воротником, то не удостоила сына даже взгляда. Сделав вид, что не заметила его, она отвернулась, правда, оставила дверь незапертой. Вернулась она только через два дня, усталая, раздраженная, пахнущая сигаретным дымом и духами «Красная Москва».
— Твоя мать курит? — зачем-то спросил он.
— Как паровоз.
— Моя тоже курила, пока не испугалась. Сосед умер от рака легких.
— Мою не испугаешь, она курит, наверное, с рождения. По крайней мере, с моего точно.
— Значит, с рождения дым глотаешь?
