— Девушка, вас проводить?
Таня невольно вздрогнула и невидящими глазами уставилась на плоское бесхитростное лицо молодого парня.
— Проводить тебя? — повторил он и старательно улыбнулся, обнажая неровные зубы.
Таня продолжала молча смотреть на него.
— Малахольная какая-то… Обкурилась, что ли? — проворчал парень и, презрительно оглядев ее сверху донизу, сплюнул. — Не хошь, как хошь. А то пивка бы попили… Ты одна живешь аль с предками.
— С предками, — механически ответила Таня и, развернувшись, пошла прочь, постепенно ускоряя шаг. Потом она побежала и остановилась, только когда увидела приближающийся автобус. Она замахала руками, и автобус остановился.
— Спасибо, — поблагодарила она сидящую у входа девчонку в потертых джинсах и мятой рубашке. — Восьмерка?
— Ага, — ответила та, принимая от Тани деньги и отрывая билет. — Хорошо, Борисыч заметил. Автобус-то последний, пришлось бы тебе на тачку тратиться.
— Да уж, — согласилась Таня. — Устала? — спросила она, глядя в тусклые, словно выключенные глаза девочки-кондуктора.
— До жути, — вздохнула та, тряхнув потертой сумкой из дерматина. — Еще и мелочи полный мешок, всю шею оттянул.
— Да… Тяжелая у тебя работа, — посочувствовала ей Таня.
— А ты откудова так припозднилась? — поинтересовалась девчонка. Разговор с незнакомкой, вероятно, помогал ей бороться с накатывающей дремотой.
— С работы, — соврала Таня.
— Тоже допоздна, — сочувственно вздохнула она. — Где выходишь-то?
— У гастронома.
— Прям у него или подальше?
— У гастронома, а там еще пешком минут пять.
— Не по рейсу?
— Нет. Не беспокойся, добегу.
— Ну-ну… А то придурков хватает. Слышала небось, девчонку с парнем убили. В ночную работали.
Таня кивнула, автобус тряхнуло, и она почти упала на сиденье. Опять тяжелая пустота заполнила сердце.
— Ты не беременная? — спросила кондуктор, с тревогой глядя на нее. — Аж побелела вся.
Таня отрицательно покачала головой. Автобус остановился, и в салон, шумно галдя, вошли несколько парней с бутылками пива.
— Ну ты того… Я пошла работать, — сказала кондуктор и направилась к подвыпившим парням.
Таня закрыла глаза, старательно всматриваясь в собственную темноту. Ей хотелось исчезнуть, раствориться, чтобы только не испытывать эту тупую непроходящую боль, но тяжелые мысли не оставляли ее.
«Мне всего девятнадцать, — думала она. — Ей было столько же. Нина умерла, так ничего и не поняв в этой жизни, ведь все наши девятнадцать — это была не жизнь, а так, подготовка. Мы были детьми, смешными и глупыми девчонками, которые мечтали о счастье». Тане вспомнилось, как они сидели вместе с Ниной в библиотеке. Подруга листала журналы, а она делала выписки, готовясь к реферату по истории. Ее заинтересовала иллюстрация, где три женщины с вьющимися волосами пряли пряжу. Нинка еще посмеялась, сказав, что это, как у Пушкина в «Сказке о царе Салтане». На рисунке были изображены мойры, богини судьбы, прядущие нити человеческих жизней. «Порвалась твоя ниточка, подружка», — прошептала Таня, и снова ком подступил к горлу.
