Фарера судорожно вздохнула и взглянула на Глиннеса: «Если бы не ты, меня бы увезли».
«Меня тоже! Только мне некого благодарить, кроме себя», — резко отозвалась Дюиссана.
«Ага! — догадался Глиннес. — Она бесится, потому что ей никто не бросился помогать».
Дюиссана выпрыгнула из челнока на песок: «И что мы тут будем делать?»
«Кто-нибудь рано или поздно проплывет мимо. Придется ждать».
«Ждать, ждать! Сидеть и дрожать на мокром, холодном клочке земли? Лучше вычерпать воду из лодки и плыть обратно к берегу!»
«Челнок течет, как решето, а прибрежные воды кишат мерлингами. Придется ждать — что остается? Гм... Может быть, удастся как-то законопатить щели».
Дюиссана отошла и села на брошенный отливом кусок дерева. С запада под облаками промчались корабли Покрова. Один опустился в Вельгене, другие продолжали кружить над городом.
«Поздно, слишком поздно!» — пробормотал Глиннес. Он вычерпал из челнока всю воду и начал плотно забивать щели мхом, собирая его под деревьями.
Фарера подошла, посмотрела на его старания и сказала: «Ты меня пожалел».
Глиннес поднял голову.
«Ты мог сразу дернуть за кольцо, но не решался. Не хотел меня позорить».
Глиннес кивнул и снова нагнулся над лодкой.
«Может быть, поэтому твоя шерль на тебя злится».
Глиннес покосился на Дюиссану, хмуро созерцавшую топкие берега: «У нее редко бывает хорошее настроение».
Белокурая Фарера задумчиво произнесла: «Стоять на пьедестале — странное занятие. Вживаешься в роль, возникают самые необычные... претензии. Сегодня мы проиграли, но старментеры избавили меня от позора. Возможно, твоя шерль чувствует себя обманутой».
«Ей повезло, что она здесь, а не в трюме пиратского звездолета».
«По-моему, она тебя любит, и поэтому ревнует».
Глиннес изумленно уставился на Фареру: «Любит — меня?» Он снова украдкой взглянул на Дюиссану: «Совершенно исключено! Она терпеть меня не может — свидетельств тому более чем достаточно».
«Как знаешь. Я в таких вещах не разбираюсь».
Закончив работу, Глиннес устало выпрямился, неодобрительно рассматривая челнок: «Не доверяю я этому мху — тем более, что наступает авнесс. С берега подует ветер».
«Мы высохли, тут не холодно. Хотя мои родители, наверное, страшно беспокоятся. И еще... я проголодалась».
«Поесть мы что-нибудь найдем, — заверил ее Глиннес. — Даже неплохо поужинаем, хотя, конечно, не хватает огня. Смотри — паннан!»
Глиннес забрался на дерево и сбросил Фарере гроздь плодов. Вернувшись на пляж, они обнаружили, что Дюиссана исчезла — вместе с лодкой. Предательница гребла уже в пятидесяти метрах от острова к устью протоки, позволившей им бежать со стадиона. Глиннес язвительно расхохотался: «Она меня так обожает и ревнует, что нарочно оставила нас вдвоем на острове!»
