– Эхе-хе! – почесал он в затылке. – Без провизии далеко не уплывешь!
Но добрые дела не забываются. Зайчиха поманила деда к окну: на берегу была сложена пирамида из кочанов капусты.
Мазай отплывал. Корма лодки была загружена капустой. С косогора деду махали лапами спасенные зайцы…
Моряк Робинзон, проведя на необитаемом острове 22 года, уже не ждал от жизни ничего хорошего. Однако по привычке делал зарубки и ежедневно наблюдал за морем. Забравшись на верхушку пальмы, Робинзон смотрел в подзорную трубу. У него на голове сидел попугай с подзорной трубой поменьше…
Заметив проплывающий корабль, Робинзон выстрелил из мушкета.
Услышав его сигнал, Пятница разжег на вершине горы огонь, начал скакать вокруг костра и дико вопить.
Судно, до этого державшее курс на остров, мгновенно сменило направление.
Робинзон безнадежно вздохнул. Вздохнул Пятница. Вздохнула привязанная к пальме коза…
Лишь попугай с подзорной трубой продолжал крутить головой во все стороны.
Неожиданно в окуляре появилась лодка со стариком в шапке-ушанке и кочанами капусты. Это был дед Мазай.
Старик на секунду оставил весла, снял ушанку и вытер пот со лба. Как-никак, тропики. Жарко.
Попугай заорал на пяти языках и клюнул задремавшего Робинзона в макушку. Отчего ружье выстрелило.
И вот уже лодка Мазая, груженая бананами и кокосами, увозила Робинзона с острова.
На берегу их провожали Пятница и коза. Пятница махал книгой Муму, а коза – капустным листом.
Вернув Робинзона в Англию, Мазай поспешил домой. Надвигалась зима, и лодка могла застрять во льдах.
Вернулся старик не с пустыми руками. Из тропиков он привез огромный кокос.
Зайчиха, Муму и обрусевший – весь в репьях – кот, разглядывая волосатый орех, обнаружили в нем дыру.
Из дыры вдруг выдвинулась маленькая подзорная труба.
– Каррамба! – заорал, пугая всех, попугай Робинзона. И, выскочив из кокоса, клюнул перса в плоский нос.
***
И снова пришла весна. По реке плыли льдины. Дед Мазай пилил дрова. Зайчиха выбивала коврик. Муму с книжкой в лапах, покачивалась в развешенных для просушки сетях, как в гамаке. А перс грелся на солнышке и наблюдал за петушиным боем. Точнее, это был не совсем петушиный бой: попугай Робинзона лупил деревенского петуха.
Петух, из которого летели пух и перья, наконец, бежал, и попугай уже собирался издать победный клич, как вдруг раздался пароходный гудок…
Зайчиха застыла с плетенкой в лапе, Муму уронила книгу, а дед Мазай распрямился.
Гудок прозвучал снова. Тревожное предчувствие охватило всех…
