Папа заулыбался, встретившись глазами с дочерью, которая не удержалась от слез и постаралась быстрее пройти к своим родным.
Ее окутала волна счастья, нежности и теплых чувств к маме с папой, которые трепетно обнимали ее, приветствуя на родине. Им было много, о чем поговорить, и они говорили, говорили и говорили всю дорогу до дома, за ужином, и когда уже солнце скрылось за горизонтом.
Первые дни дома были очень радужными и веселыми, но, когда все попривыкли к воссоединению, начались мелкие конфликты и взаимные претензии из-за долгого принятия ванны, грязной посуды и нежелания идти в магазин. С этими бытовыми проблемами Мила стала возрождать и чувства по поводу того, как с нею обошлись, когда там она отказалась от поездки в Англию. Ведь, несмотря на то, что здесь этого не случилось, это были все те же люди, готовые отказаться от родной дочери, когда та приняла, пусть, показавшееся им глупым, неправильным и роковым, но свое самостоятельное решение, перечащее их ожиданиям.
Обстановка накалялась, и уже не было все столь мило и безоблачно, как в первые дни приезда Милы. Устав от надоедливой дочери, родители преподнесли ей подарок на восемнадцатый День Рождения в виде путевки в Грецию. Мила была рада, но прекрасно понимала, откуда ноги растут.
О таком ли она мечтала? Конечно, с теми знаниями, которые она имела из другой жизни, все казалось иначе. Была бы она счастлива, если бы никогда не побывала там? Никогда не вышла замуж, никогда не отказалась от учебы заграницей и никогда не родила сына, тянущего ее назад… но ведь это ничего не меняло, как если бы жена не знала об изменах мужа. Он продолжал бы быть изменником, обманывающим ее и лгущим в глаза. Но тогда бы она, возможно, была счастлива? Хотя жила бы в святом неведении с тем, кто наставляет ей рога… наверное, спроси ее, хочет ли она знать, если ее муж ей изменяет, она сказала бы, что да… но редкая мудрая женщина сначала бы взвесила все за и против, а не торопилась с ответом…
И Мила понимала всю неоднозначность своего положения, желая остаться в неведении, ибо знания лишь причиняли боль, не неся в себе практической пользы, по крайней мере, она ее не замечала, но всякий раз представляя, что чудесным образом она забыла все воспоминания той жизни, Мила чувствовала себя обманутой, не решаясь отказаться от того, что знала.
Все же нельзя сказать, что Мила была несчастна. Скорее, она была счастлива. Да, определенно счастлива. Поэтому она окончательно убедилась в том, что родители были правы, говоря, что юношескую влюбленность глупо принимать за любовь и выскакивать замуж за мальчугана, не имеющего ни кола, ни двора, ни жизненного опыта, ни ответственности даже за самого себя, а уж за жену с ребенком и подавно.
