— Почему же они поверили Илаю Смиту, что ты напал на судно? — спросила Кейти.
— Виктория Уайет была любовью всей моей жизни, и мы собирались бежать вместе. Отец отослал ее к родственникам в Виргинию, чтобы она забыла обо мне. Я знал, что после этого у меня нет шансов соединиться с ней, если я не сумею убедить ее семью, что я как раз тот, кто ей нужен. Крейг Беккет был уважаемым человеком. Я отправился с ним на рыбный промысел, когда произошло нападение. Он заверил меня, что объяснит старому ублюдку Уайету, что я был капером, а не пиратом-головорезом. Конечно, в этом небольшая разница… Но я никогда не стал бы нападать на американский корабль. Той ночью, когда банда линчевателей набросилась на меня, я был на юге острова и крепко спал. Я защищался — разбил одному из них нос, — но их было две дюжины. Поэтому меня повесили, и когда я прихожу сюда, то все еще слышу веревку, трущуюся о дерево.
Кейти забыла, где они, забыла, что люди могут наблюдать за ней, и положила ладонь на его руку.
— Мне так жаль, Бартоломью.
Он кивнул:
— Ну, это были интересные и страшные годы. Я хотел познакомиться с Хемингуэем — он был странным и необычным парнем — и с Карлом Танцлером. Меня удивляло, что я здесь делаю. Моей Виктории давно не стало. Потом я натолкнулся на тебя, «Кейти-оке» казалась занимательной штукой, и я решил, что буду околачиваться рядом, так как ты явно нуждаешься в помощи и руководстве.
— Ты очень любезен, Бартоломью, но со мной все в порядке.
— Я не оставлю тебя, дорогая девочка, за весь чай Китая!
— Это очень мило, но, если придет время, когда для тебя найдется лучшее место, я хочу, чтобы ты ушел, — серьезно сказала Кейти.
Он покачал головой:
— Странная вещь. Может быть, я ждал тебя все эти годы.
— В самом деле?
— Понимаешь, я был отомщен, — сказал Бартоломью.
— В каком смысле?
— Вероятно, поэтому мне нравится твой парень Дэвид, хотя я не даю волю эмоциям, предпочитая осторожность и осмотрительность. Понимаешь, его предок Крейг Беккет много-много лет назад вернулся в город и добился, чтобы Илая Смита повесили за нападение на корабль и смерть Виктории. Может быть, это я и слышу, — с горечью добавил Бартоломью. — Смит с выпученными глазами и раздувшимися мышцами болтается на дереве!
Кинув взгляд в конец помещения, Кейти увидела женщину, прислонившуюся к стене возле дамской комнаты. Ее волосы были растрепаны, а одежда не была элегантным облачением леди девятнадцатого столетия — скорее женщины, которая весь день тяжело работала у себя дома. На ней была белая блуза, открытая на шее, где виднелись ярко-красные следы. Она казалась очень печальной. Кейти видела ее раньше, но женщина никогда не говорила с ней.
