— Насколько я понимаю, вы не планируете оставаться в городе надолго?
— Нет.
Она снова заколебалась:
— Тогда что вас заботит?
Он не ответил.
— Я бы сумела вести дело с достоинством, которого музей заслуживает.
— Извините за грубость. Ваше появление удивило меня. Еще раз простите мне мое оскорбительное поведение.
Кейти кивнула и повернулась, чтобы уйти.
Дэвид наблюдал за ней. Маленькая сестричка Шона Он и Шон играли вместе в футбол в школе. Она этого не помнила, но он бывал у них дома. Тогда у нее была копна почти оранжевых волос, исцарапанные коленки и веснушки, которые теперь словно поблекли. Она, безусловно, была очень красивой молодой женщиной и произвела на него впечатление. Обычно он не вел себя так глупо и не смеялся над попытками других.
И все же… «Кейти-оке»?
Дэвид вздрогнул. В музее внезапно стало холодно. Он вспомнил, что говорят в таких случаях люди: «Как если бы призрак прошел через меня». Казалось, его толкнуло что-то очень холодное. Ну, призраки не ходят вокруг, толкая людей. К тому же он не верил в них.
Дэвид выключил свет и, уходя, крепко запер дверь.
— Я дал ему хороший хук правой в челюсть, — похвастался Бартоломью. — Готов поклясться, что он его почувствовал. Ладно, ладно, он не упал на пол в нокауте, но понял, что получил удар.
Кейти рассеянно махнула рукой:
— Не могу в это поверить. Никто не думал, что он когда-нибудь вернется домой. Он собирался остаться в Азии, Африке, Австралии — одним словом, там, где работал. Почему? Лиам был уверен, что Дэвид согласится с продажей, что он ненавидит это место и не хочет возвращаться.
— Я бы защищал тебя от такого олуха до самой смерти. Хотя я уже мертв. И все же, дорогая моя, я сделал все, что мог.
Кейти поняла, что обидела Бартоломью.
— Прости. Я знаю, что ты бросился защищать меня, и благодарна тебе.
— Я буду стараться, пока этот человек в городе, — пообещал Бартоломью.
— Не понимаю. Он не хочет быть здесь. Он планирует жить в другом месте.
Бартоломью промолчал.
— Его не было здесь десять лет, Бартоломью, — продолжала Кейти. — Дэвиду не нравится это место, и, что бы он ни говорил, он не проявлял к нему уважения и даже не явился на похороны деда.
— Я думал, его не могли разыскать, так как он был где-то далеко, — предположил Бартоломью.
— Ты защищаешь его? — недоверчиво осведомилась она.
— Нет-нет… его поведение с леди было отвратительным — абсолютно неприемлемым. Кроме…
— Кроме чего?
Бартоломью посмотрел на нее и глубоко вздохнул:
