– Ну…
– Пойдем на балкон, подышим воздухом, – Марк дает мне шанс прийти в себя.
Однако там я вновь несу бог знает что о своих мечтах и жизненных целях, и делаю это с таким фанатизмом, с которым с парнями в принципе разговаривать нельзя. Под воздействием вина не могу остановиться. Но Марк вроде бы и не слушает меня; сидит у самого входа на балкон рядом с журнальным столиком, смотрит задумчиво вверх на звездное небо, иной раз – на пепельницу. Его тонкие длинные пальцы плавным движением стряхивают пепел с сигареты.
Старинный особняк в центре города, в котором расположена квартира Марка, – очень романтичное место для таких вечерних бесед, мысленно отмечаю я. Войдя в раж, я подхожу к декоративной вазе, установленной на парапете. Ее постамент выполнен в форме жемчужной раковины, которая намного шире основания вазы. Не знаю, что на меня находит, но мне, во что бы то ни стало, вдруг хочется сесть на этот шедевр из гипса. Может, хотя бы так я верну себе внимание Марка.
– Юль! – От его крика я чуть было не срываюсь вниз вместе с вазой. – Блин, уйди нафиг оттуда.
– Марк, ты чего…
– Ничего. Уйди, говорю.
Я начинаю рыдать сразу, не успев еще ни о чем подумать. Спустившись с парапета, сижу на корточках у стены и плачу. Реву, не ощущая слез. Сначала тихо, потом громко. Эмоциональный водопад: нет мыслей, нет обиды, нет злости – есть только слезы.
И вдруг я чувствую, как его руки ласково гладят меня по голове. Меня будто подхватывает облако счастья. Кажется, еще чуть-чуть – и я готова буду вечно вот так сидеть и плакать, только чтобы это счастье не прекращалось. Я ощущаю, как его пальцы нежно перебирают мои волосы. Он поднимает мое лицо к своему, смотрит мне в глаза с очень серьезным видом, затем берет за руки – и я чувствую себя маленькой девочкой.
– Прости, – говорит он.
– На меня никто никогда не кричал. Никогда.
– Прости. Я очень зол на себя.
– Да нет. Это я дурочка. Зачем мне эта ваза?..
– Не надо ругать себя, – спокойно говорит он, утирая мне слезы. – Ведь это я не предупредил тебя, что ее нельзя трогать.
Я поднимаю руку и прижимаю ладонь к его щеке, смотрю ему в глаза и молю о том, чтобы этот момент длился и длился. Передо мной – чуткий красивый парень, и сейчас мне кажется, что он любит меня. Всего секунда счастья, и в моей голове мелькает мысль, что в доступном Марке, в отличие от неприступного, меньше притягательности, зато больше тепла, которого я всегда была лишена.
– Пойдем спать, – говорит он, и я киваю.
