«Повезло, что у меня хорошая память, – думаю я. – Сразу запомнила адрес». До этого момента я часто корила себя за эту свою способность: постоянно помнить обо всем – хорошем и плохом. Считала, что память дана мне как еще одно испытание, в нагрузку к серости и одиночеству. Воспоминания о немногочисленных событиях моей жизни заполняли вакуум вокруг меня. Я прокручивала их перед мысленным взором, как видеоролики, и уставала от этого непрерывного киносеанса. Вот как сейчас устала от сериала про Марка…
* * *
Город, оказывается, очень суетлив – когда спешишь, он спешит вместе с тобой; когда ускоряешься, чтобы обогнать стремительно тающее время, город тоже мчит, как умалишенный. Видимо, он боится, что потеряет меня из виду. Люблю мой город. Но сегодня он устроил мне сумасшедшую гонку. Спокойно я шла только от дома до остановки, пока еще не знала, что меня ждет. Застряв в пробке, я неслась потом до самого входа в метро. Потом отдышалась – и вновь помчалась, но уже вниз, в подземку.
Поезд мне было не обогнать, поэтому в вагоне я снова взяла тайм-аут.
Остается сорок, тридцать, двадцать минут: еще чуть-чуть, и я опоздаю… Я выбегаю из шумного метро на улицу, мчусь через дорогу до перекрестка. Льет дождь. Дорога в лужах, и, поскользнувшись на мокром асфальте, я чуть не грохаюсь. Промокаю насквозь. «Давай, давай, Юлька!» – кричу я себе чуть ли не вслух. Мой порыв пугает меня. Никогда еще я не чувствовала себя более бесстрашной и от этого счастливой и возбужденной. И вот, когда до заветного дома остается совсем немного, мой пыл начинает гаснуть под порывами ветра и неугомонного дождя.
– Идти мне туда или нет? – спрашиваю я себя, почти достигнув цели.
В этот момент открывается входная дверь. Я оборачиваюсь. Позади стоит худой, полусогнутый старик, он смотрит на меня одобрительно и кивает: дескать, пропускаю вперед. «Когда не хватает смелости победить страх, всегда найдется тот, кто сзади вежливо толкнет тебя в пропасть», – думаю я и делаю шаг.
Внезапно я попадаю в мир суетливого сюрреализма. Шумный коридор: люди, люди, люди. И совершенно никому нет дела до промокшей девочки с дрожащим от холода и страха лицом. Я прохожу в актовый зал, в неумолкающий улей, сажусь в свободное кресло и направляю свой взор на промокшие насквозь кроссовки. Носок вверх, вниз, вверх-вниз, вверх-вниз. Томительное ожидание…
Только немного успокоившись, я замечаю, что с каждой минутой улей становится все тише и тише. Люди расходятся.
