Обычно всю корреспонденцию Павла просматривала Дженни, из нее к Павлу попадала только необходимая. На второстепенные запросы отвечала сама Дженни. Но однажды, получив очередную пачку писем, Дженни явно расстроилась. Она положила на стол нераспечатанные конверты и ушла. Павел, проводив ее удивленным взглядом, принялся разбирать почту.
В одном из писем оказалось приглашение Всемирного Совета по использованию ресурсов моря прибыть в конце декабря в Ленинград для обсуждения возможности создания в центральной зоне Атлантического океана виноградников на полимерных плотах. В этом же письме Совет просил помочь в налаживания работ на первом плоту, создаваемом в Португалии.
Второе письмо было от Тани.
Она писала:
«С добрым утром, Павел! Приветствую так потому, что для меня действительно сейчас все время утро. Несколько дней назад я проснулась от тяжелого сна, или, вернее, наши замечательные врачи вырвали меня из объятий смерти. Ты помнишь Эрнеста Хоросайна? Он мне очень нравился. Я доверяла ему. Мне казалось, что если человек умен, красив, то и все-все в нем должно быть прекрасно. Но я ошиблась. Хоросайн оказался страшным человеком, чудовищем с ископаемой психологией.
Я очень слаба и нахожусь под наблюдением врачей. Самое скверное то, что меня сейчас совершенно не привлекает море. Когда я вспоминаю страшную картину цунами, океан мне кажется злым.
Врачи говорят, что со временем это пройдет. Здесь, в Ленинграде, вскоре будет проходить очень интересная конференция по вопросам освоения океана.
К сожалению, я в ней участвовать не смогу. Было бы замечательно, если бы вы с Ли оказались в Ленинграде.
С приветом ваша Таня».
Павел вызвал Ли и показал ему письмо.
— Что скажешь, старина?
— Поедем, Павел Сергеевич, — подумав, сказал Ли. — Мы обязаны поделиться своим опытом и, кроме того, нельзя бесконечно вариться в собственном соку.
Сказано — сделано. На турболете друзья добрались до Гонолулу, там пересели в рейсовый ракетоплан и уже через полтора часа были в Москве. Не задерживаясь, они сели в шаропоезд и помчались в Ленинград.
Павел и Ли приехали в Ленинград под вечер. Оба были в теплых пальто. В вагоне наших друзей спросили, куда они едут, и когда услышали, что в Ленинград, то искренне удивились: «А зачем вам тогда пальто?» Павел и Ли, разумеется, ничего не поняли, но когда они вышли на станционную площадь, то почувствовали, что им жарко. Они с удивлением переглянулись, и тут Павел заметил, что у станционного здания растут пальмы.
