Рой, заметив это, только вздохнул. Что ж, еще один эффект магии. Аккуратно сняв со своего плеча тонкую женскую руку, он вдруг с силой привлек Данель к себе и прошептал на ухо, заставив покраснеть:
– Хочешь, открою секрет?
– Говори уже, – смущенно пробормотала Данель.
– Ты красивая. Но меньше всего сейчас похожа на принцессу! – Сказав это, Рой едва увернулся от хлесткого удара по носу. Он достаточно ее изучил, чтобы представлять, как наследница престола Веталии будет реагировать на добродушное подшучивание. – Ну что, кажется, ты приободрилась. Едем дальше? Только, пожалуйста, когда мы будем в столице, больше не используй магию.
Данель кивнула.
* * *
Сколько Кениш помнил, Габриэль всегда была гордой. И, когда много лет назад входила в тронную залу дворца, и сейчас, стоя посреди площади. Годы отняли ее красоту, иссушили тело, покрыли морщинами лицо, но не смогли лишить ее главного: истинно королевского величия и выдержки. И за это он ненавидел её еще больше.
Она стояла к нему спиной. Даже не обернулась, чтобы бросить последний взгляд или бессильное проклятие. Хотя регент был уверен, что Габриэль Тиль знает, кто стал её палачом. Но зачем тратить последние минуты на того, кого игнорировала всю свою жизнь?
День был пасмурный. Солнце лишь ненадолго выглянуло из – за туч, чтобы попрощаться с последней королевой и Священной девой полукровок. Габриэль машинально прикрыла глаза рукой, а затем улыбнулась. Кениш вздрогнул от этой улыбки. Ему почудилось, что, Габриэль напоследок увидела что – то прекрасное, за что стоило умереть. И это не сулило ему ничего хорошего.
«Но что она может? Слишком старая, растерявшая почти все свои силы. Эта магия барьера, о которой так много говорил брат, теперь неспособна защитить даже тебя, Габриэль. Все кончено. Ты всегда казалась мне прекрасной и вечной, подобно золотому браслету с драгоценными камнями. Как жаль, что камни оказались стеклом, а золото – всего лишь дешевой подделкой…»
Доверенные слуги, обступившие помост с приговоренной, ждали его кивка или взмаха руки. Но Кениш медлил. Ледяное равнодушие Габриэль омрачало его триумф. Что толку сжигать ведьму, если она даже не раскаивается? Регент никогда не признал бы этого, но ему хотелось, чтобы Габриэль попросила прощения. За многое: за то, что первой предала их дружбу, что выбрала себе в мужья другого, что когда – то улыбалась и флиртовала с ним, позволив надеяться на большее…
Но, несмотря на оскорбительные крики черни, брошенные в женщину комья грязи, гнилые фрукты и даже камни, несмотря на горящие факелы в руках слуг, она не сделала ни одной попытки вымолить себе прощение.
