— Тяпочка, — прошептала я, не веря своему счастью.
— Ой бедовая, ой безголовая, — причитал Тяпокор, помогая мне подняться на ноги.
Меховая палатка, которую я благополучно подпалила, оказалась на окраине поселения, и сейчас передо мной простиралось бескрайнее снежное поле.
— Уходим, хозяйка, уходим быстро, — похрюкивая заявил чёртик и зарылся в снег.
Ну это для него было быстро, он со сноровкой бывалого крота вспарывал снег и только взрыхляющая поверхность снежного покрова полоса позволяла отследить его передвижение. Мне же пришлось лезть по сугробам выше колена, а это было весьма тяжело, холодно и страшно.
Но больше всего было страшно, во-первых, того, что заметят и поймают. А во-вторых, не радовала перспектива замёрзнуть посреди бескрайних пограничных степей.
— Ну чего ты ползёшь, как не живая? — ворчал Тяп, периодически выныривая из снега и глядя на меня с осуждение. Его красные, светящиеся в ночной темноте глазки смотрелись особенно жутко на фоне белых просторов безлюдной степи.
Нам всё же удалось незамеченными уйти на довольно приличное расстояние от поселения. И только слабое зарево говорило о том, что где-то там, за спиной, есть люди. И они везунчики, у них есть огонь, значит им тепло. Я же ужа начала опасаться за свои конечности. Как за нижние, постоянно находящиеся в снегу, так и за верхние, которыми помогала себе, чтобы окончательно не зарыться в сугробы. Зубы отбивали слишком ритмичную мелодию, а сознание постепенно будто затягивало ледяным узором. Движения мои становились всё медленнее и неповоротливее.
— Ээээ, это не дело, хозяюшка, — протянул Тяпокор, в очередной раз вернувшись и вынырнув из снега.
— Я так устала, пожалуй отдохну немного, — пролепетала едва шевелящимися заиндевевшими губами и села на снег.
Холода я уже не чувствовала, кожу перестало покалывать от промокших и одеревеневших штанов, и даже страха уже почти не было.
— Ой и позор, ой и стыдоба, — вдруг начал причитать чёртик. – Это ж надо видеть-то такое. Ведьма ледяная, да ледя огненная, с кровью чёрной незамерзающей, да ушами острыми, природу ведающими, и помирать собралась от снежку небольшого, да морозца бодрящего! — Чертёнок картинно покачал лохматой, припорошенной снегом головой и припечатал: — Позорище!
И так обидно за себя стало, и немного стыдно. Ведь и правда, я же маг. У меня же сила огненная проснулась, пусть и не контролирую я её, но в экстремальных условиях неужели не смогу спасти себя?
