– Сожалею. Ты никогда не говорила о своих корнях, – замечаю я.
– Разве это кому-то интересно? – грустно улыбается Дина.
– Представь себе, да.
– Ты не похож на того, кого волнуют чужие истории.
– Мы плохо знакомы, получается, – поднимаясь, говорю я. – Доброй ночи, Дина.
– Будешь уходить, закрой плотно дверь, пожалуйста, – просит меня Дина, и я выполняю ее просьбу.
Иду в свою спальню, чтобы принять душ и переодеться. Решаю, что отдыхать сегодня буду наверху. Мне хочется побыть одному, разобраться в том, что случилось. Толкаю дверь и застываю на месте. На моей постели с журналом в руках лежит Ливия. Услышав, что я вхожу, она поднимает голову, смотрит на меня, и на секунду ее губы трогает улыбка. Но тут же исчезает, едва она видит след от ожога, что тянется от уголка глаза к верхней губе. Вскакивает с кровати и подбегает ко мне. Встает на цыпочки и касается холодными пальцами моей щеки.
– Кто это сделал? – с тревогой спрашивает она, но я игнорирую ее вопрос.
– Как ты сюда попала? – убирая ее руки от себя, спрашиваю я.
– Неважно, главное, что я здесь, – уклоняется от прямого ответа Ливия. – Это были Отверженные, не так ли?
– Ты не отвечаешь на вопрос и рассчитываешь на откровенность? Глупо, Ливия, очень глупо. Особенно для тебя, – прохожу в комнату, опускаю шторы и сажусь в кресло. Я зол, и мне не хочется этого скрывать. Она садится напротив меня по-турецки и долго смотрит мне в глаза.
– Ты меня никогда не простишь? – спрашивает Лив.
– Никогда – это глупое слово для вечности. Но, возможно, однажды мне надоест презирать тебя.
– Лучше презирай. Это приятней, чем равнодушие. А так у меня есть надежда.
– Мы отклонились от вопроса, который я задал. Но раз ты его считаешь неправильным, спрошу иначе. Зачем ты здесь?
Ливия поднимается на ноги и начинает прохаживаться по комнате. Выглядит она сегодня не менее соблазнительно, чем всегда. На ней черные кожаные штаны и туника зеленого цвета, которая перехвачена тонким поясом-цепочкой на талии. На запястьях – золотые браслеты, в ушах, позвякивают цыганские серьги.
– Слышала, что ты уезжаешь. Зашла пожелать тебе хорошей дороги, – с улыбкой отвечает Ливия и скрещивает руки на груди. Ее взгляд мягок и спокоен, но я не верю этому спокойствию.
– Тебя неправильно информировали, – отвечаю я, подпирая рукой подбородок.
– Напротив. Я даже знаю, что тебя ждут, – Ливия берет с кровати сложенный вчетверо лист и машет им в воздухе. Узнаю письмо Елены и, поднявшись, отбираю его. Впрочем, Ливия не особо сопротивляется.