Дойль принял у него кубок и недоверчиво понюхал содержимое. Жидкость в кубке резко, едко пахла какими-то химикалиями. Все же, напомнив себе, что ему не суждено умереть раньше 1846 года, он поднес кубок к разбитым губам и опорожнил его одним глотком.
- Боже! - только и выдохнул он, возвращая кубок и пытаясь вытереть слезы.
- А теперь я попрошу тебя одолжить нам несколько капель крови, - произнес Романелли, доставая из кармана нож.
- Вставь иголку в вену - и на арену, - согласились останки доктора Ромени. Он снова держался руками за грузила на башмаках и разгуливал по комнате вверх ногами.
- Кровь? - удивился Дойль. - Это еще зачем?
- Слышал, что приказал нам Мастер? Сделать твоего ка, - ответил Романелли. - А теперь я развяжу тебе руки, и не вздумай делать никаких глупостей.
"Только не я, - подумал Дойль. - Если верить истории, я должен покинуть Египет через четыре месяца, в здравом уме и невредимым. Кой черт мне сворачивать с уже начертанного пути ради сомнительного удовольствия схлопотать сотрясение или вывих руки?"
Романелли перерезал веревку, связывавшую запястья Дойля.
- Подойди к этой ванне, - приказал он. - Я только надрежу тебе палец.
Дойль шагнул вперед, вытянув руку и с любопытством глядя на перламутровую жидкость в чане. Вот как, значит, подумал он, они вырастят мою точную копию...
"Боже мой, что, если не я, а мой дубликат вырвется на волю и вернется в Англию, с тем чтобы умереть в сорок шестом году? Это значит, я могу погибнуть здесь, а в истории ничего не изменится?"
Куда только подевался его дурацкий оптимизм - Дойль перехватил кисть Романелли, и хотя поранил ладонь о нож мага, другая рука его сомкнулась на предплечье противника, и отчаянным усилием он толкнул мага вперед, на чан. Все же несколько капель крови из порезанной ладони упали в перламутровую жидкость.
Удостоверившись, что Романелли падает в чан, Дойль резко повернулся, пригнувшись, вытащил из штанины свой самодельный кинжал и бросился на перевернутого ка. Тот в ужасе взвыл и отпустил свои башмаки, однако, прежде чем он успел взмыть в воздух, деревянный нож Дойля вонзился в его грудь.
В лицо Дойлю ударила струя ледяного, зловонного воздуха, ка слетел с конца кинжала и, на глазах съеживаясь, по мере того как отравленный воздух выходил из его тела, перелетел комнату, рикошетом отлетел от стены, начал подниматься к потолку, но сбавил ход и завис, а потом начал опускаться.
Романелли беспомощно катался по полу за чаном - судя по всему, ему удалось сделать отчаянный кувырок через ванну, не задев ее.
