Лучшую собаку7 из всех, что пришлось увидеть, мы встретили на обратном пути к поселку Кызыл-Хая. Женщина с девочкой и двумя маленькими детьми ехала на двух лошадях; попросила подвести малышей в поселок. Лошадей сопровождала собака — большая, черная, с белой грудью, с сережками свалявшейся шерсти за ушами и такими же косами, висящими от основания хвоста почти до земли. Как обычно, возраст 10 лет, кастрирован. В их стоянке больше таких собак нет.
Итак, мы решили взять одного из двух щенков-подростков на 21-ой стоянке. Осмотрев еще несколько стоянок, вернулись к 21-ой. Сговорились с хозяевами — те согласились отдать кобелька. Хозяева были очень живописны, приведу здесь их фотографию (рис. 25). Подготовились мы плохо: не взяли ни ошейника, ни поводка. Хозяйка нашла толстую веревку; веревка была сплетена из волос яка (такими веревками обвязываются юрты), накинула петлю на шею Хартыге (в Москве он стал Мугуром). Собаку запихали в багажный отсек машины. Что меня поразило: собака легла, протянула лапы и оставалась в таком положении всю дорогу — лежала молча, неподвижно.
На следующий день, это уже было 2 сентября, мы должны были отправиться в обратный путь. Снег шел с вечера, все было засыпано. Меня еще раз, второй за эту поездку, попросили зайти в местную школу и выступить перед учениками и учителями. На фасаде школы оставалась надпись: «Наша цель — коммунизм».
В полдень выехали; снег к этому времени испарился. Впереди виднелось большое бирюзовое озеро. Эго уже Монголия; мне сказали, что эту бывшую тувинскую территорию в свое время подарили Цеденбалу. Монгольские горы были особенно красивы — синие, белые, бежевые.
Поднялись на перевал; за ним опять шел снег. Чадан, где сделали короткую остановку, потом ступа, священная скала... В 10-м часу вечера, когда до Кызыла оставалось 30-40 километров, раздались резкие скрипы из двигателя и появился запах горелой резины (слава богу, что это случилось не на перевале!).
Машина остановилась, мотор не работал. Проезжающая мимо тракторная косилка протащила нас 3 километра до поста ГАИ. Меня как VIP-персону отправили на первой попутке в город. Часа через два появился и Каштанов с собакой.
Мугур (так назвали собаку) провел с нами 2-3 дня в служебной квартире в Кызыле, потом Каштанов отвез его в Москву. Вскоре тувинские коллеги прислали нам двух крохотных месячных щенков. Мугур, Тыргак и Майнак, зарегистрированные как представители новой породы «тувинская овчарка», стали родоначальниками московского поголовья.
