Я общупал запечатанную телеграмму, держа перед окном на просвет. Мне хотелось открыть ее, своими глазами прочесть отказ Шарлин Шаррон Кристо Сьерре. Она просто обязана отвергнуть его. Иначе и быть не может. Я вспомнил ее такой, какой увидел в «Тампико», — прекрасной, соблазнительной. И вдруг припомнил то, что совершенно ускользало от меня до этой минуты. Она холодна — холодна, как лед.
Похожа на самого Кристо. И тогда я понял, что этот гротескный роман действительно может состояться. Я лежал на кровати и бессмысленно смотрел в потолок. Обвинял во всем себя, однако не мог понять, почему мне должно быть плохо от того, что Кристо счастлив.
Тот вернулся домой около семи. В соседней комнате раздались шаги. Я чувствовал его нетерпение. Он открыл дверь и заглянул ко мне, ухмыляясь.
— Возле машинки, — сказал я.
Он остановился перед телеграммой, потирая ладони. Разорвал конверт и прочел — на лице его проступила улыбка. Он протянул телеграмму мне и вышел из комнаты.
Текст был подписан Шарлин Шаррон. Он гласил: «Пожалуйста приходите увидеться со мной».
Он оделся — полный парад: смокинг, черный галстук-бабочка, ботинки из патентованной кожи, черный цилиндр. Я наблюдал, как он в последний раз смотрится в зеркало. Он излучал победу.
— Дайте мне знать, как получится, — попросил я.
— Вам я скажу первому. Моему другу Джону Лэйну, — ответил он. Хорошему другу.
Он имел в виду письма. Я ничего не ответил. Когда он ушел, я налил себе из его запасов бурбона. Половина девятого. Эта ночь будет долгой.
Без четверти девять я услышал шорох гуарачей миссис Флорес. Она постучалась ко мне. Раньше я старался, чтобы она не знала, что я захаживаю в комнату Кристо.
Теперь мне было все равно. Я крикнул: «Войдите,» — и она открыла дверь в комнату Кристо.
— Добрый вечер, — сказал я.
— Зачем вы писали письма этой женщине? — спросила она.
— Вы рылись в моей мусорной корзине, миссис Флорес. Это некрасиво.
— Некрасиво? А вы сами?
— Он платил мне за то, что я их писал.
— И вы согласились на эту работу.
Невозможно было определить, что она чувствует. Сердитой она не казалась, но уверен я не был. Она подошла поближе.
— Какая она, эта Шарлин?
— Очень привлекательная.
— А я?
Пораженный, я посмотрел на нее.
— Вы — гораздо больше.
Это ей понравилось. Она села в красное кресло напротив и скрестила ноги.
Стройные, гладкие и смуглые.
— Я полагаю, что Кристо считает ее типичной американской девушкой.
— В точности его слова, — подтвердил я.
