— Бедный Кристо.
Она поднялась, собираясь выйти.
— Пусть квартплата вас не волнует, — улыбнулась она. — Я не вышвырну вас на улицу.
Я все еще думал о ней час спустя, когда в коридоре раздались шаги Кристо. Шаги страшного суда, поражения, отзывавшиеся эхом горького провала. Он вошел: посеревшее лицо человека, перенесшего тяжелое испытание. В охапке он держал кучу пакетов. Вывалил их в кресло и замер над этой массой, и я снова увидел манто из серебристой лисицы, флакончики духов, украшения. Потом повернулся ко мне: обида где-то глубоко внутри сжимала мускулы возле рта, глаза же оставались сухими, яркими и желали только тьмы. Я встал и вышел из комнаты. Закрывая за собой дверь, я услышал резкий выдох боли. Потом он заплакал.
Прошло три дня, а он по-прежнему не выходил из комнаты. За него я не беспокоился; ему нужно одиночество, дружба с самим собой. Больше меня тревожило внезапное исчезновение миссис Флорес. Мистер Эшли тоже волновался. Он уже хотел звонить в полицию.
— Я знаю этот город, — говорил он. — С ней что-то случилось. Она слишком хорошенькая.
На четвертый вечер добровольного заточения Кристо я начал думать, что мистер Эшли прав.
Я постучался к Кристо. Он открыл. Выглядел взбудораженным, беспокойным.
— Миссис Флорес пропала, — сообщил я.
— Плохо. Смотрите.
Комната его стала сущим хаосом. Ковры давно надо было почистить, постель не убрана, подлокотники кресел уставлены пустыми стаканами, пепельницы переполнены.
В вазе из-под фруктов ничего, кроме яблочных огрызков и косточек от персиков.
Цветы давно завяли.
— Куда она ушла?
— Никто не знает.
— Плохо, — повторил он. — Прекрасная женщина.
Вернувшись к себе, я услышал в коридоре шаги — то щелкали высокие каблуки. Шаги замерли перед моей дверью. Стук. Я открыл.
Там стояла женщина, прямая и светлая, желтые волосы отлетали от лица, словно от ветра. Платье — золотистый атлас, узкое и смелое, а от мимолетного порыва духов у меня перехватило дыхание. Я мог только смотреть на нее.
— Добрый вечер, — улыбнулась она.
— Миссис Флорес!
Она вошла, и я не торопясь осмотрел ее всю — от носков туфель на высоком каблуке до крохотного знамени ленточки в желтой прическе. Невероятно, однако передо мной стояла она. И немного грусто впридачу.
— Что теперь? — спросил я.
Она кивнула на дверь Кристо.
Я постучался и открыл. Она стояла рядом во всей своей кричащей элегантности, однако я почувствовал, как она нервничает, когда Кристо повернул из своего кресла голову, чтобы посмотреть на нас.
