Оружие Победы | страница 98
Чкалов долго и молча разглядывал листы ватмана и, серьезно посмотрев на Поликарпова, сказал:
— Великолепно задумано. За эту машину я готов драться и, прежде всего, с вами, если затянете ее выпуск.
Когда истребитель уже обретал реальные черты, летчик приходил в сборочный цех опытного завода при конструкторском бюро, и «обживал» кабину.
Первые пробежки по взлетной полосе показали, что самолет норовист, удерживать его на разгонной прямой трудно, движения летчика должны быть точными. К тому же машина боялась резких торможений, может клюнуть носом и перевернуться.
Замечания летчика-испытателя прибавили хлопот инженерам.
День первого вылета назначили на 30 декабря 1933 года, канун Нового года. Ничего удивительного в этом не было. Уже сложилась и укоренилась традиция последние дни года жить авралами. О рождении нового самолета пора было докладывать высокому начальству. К тому времени самолет поменял свой заводской индекс на серийный — И-16.
Полет прошел удачно, но все, кто был в тот день на аэродроме, понимали, что с самолетом предстоит повозиться. Чкалов был полон оптимизма и подбадривал разработчиков:
— Машина — дело, летать научим!
Он интуитивно понимал, что лучшего истребителя, чем тот, что строился в КБ Поликарпова, в мире еще нет. Драться за него — дело чести летчика-испытателя.
А то, что самолет «трудный»… Так ведь и технических задач в одной модели решалось много: самолет должен быть скоростным, хорошо вооруженным, с большим потолком полета, с предельной дальностью, удобным в пилотировании, переносящим большие нагрузки.
К тому же это был первый истребитель с убирающимися шасси.
«Ишачок» в полете.
Эти самые убирающиеся шасси принесли столько сюрпризов… В одном из полетов не вышла одна «нога». Покидать машину Чкалов не собирался. Он набрал высоту и бросил самолет к земле, надеясь, что за счет перегрузки стойка выскочит из ниши. Не вышла. Снова набрал высоту. К счастью «подвернулась» небольшая тучка. Чкалов мгновенно сообразил, что, ударившись о нее, он сможет достичь желаемого.
Очевидцы потом рассказывали, как из тучи посыпались какие-то детали, а потом вынырнул самолет. Шасси было полностью выпущено.
На земле Чкалов лишь утер текущую из носа кровь и попросил закурить. Таких перегрузок он еще не испытывал.
Слух о неполадках дошел до наркома тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе. Он вызвал конструктора и летчика-испытателя в Кремль. Поликарпов был готов намертво закрепить шасси и таким образом решить проблему. Чкалов был против — это снижало скоростные данные самолета. Орджоникидзе подвел итог разговора: конструктору было дано время на коренную переделку механизма уборки шасси. Чкалов был полностью согласен с этим решением.
