Крейсеры Балтики так и не участвовали ни в одном боевом походе. Мелководное море стало западней для больших кораблей.
Нарком флота Н.Г. Кузнецов не дал пополнить счет фашистским подводникам, рыскавшим в поисках крейсеров. Эти корабли сберегли, усилив ими артиллерийскую группировку осажденного Ленинграда. Ну, а моряки свой долг выполнили…
Сталин не забыл недовольства молодого наркома ВМФ по поводу строительства на Балтике крупных военных кораблей. В декабре 1944 года на приеме в честь французской делегации он подошел к теперь уже главкому ВМФ и сказал: «Товарищ Кузнецов! Не всем достаточно известно, что делает наш флот. Терпение! Со временем мы будем господствовать на морях». Как было понимать эти слова: оправдание, предвидение или прежнее упорство — все, мол, было сделано правильно.
Только после войны «Максим Горький» вырвался на морские просторы. На крейсере расположился штаб эскадры.
Между тем, шефство горьковчан над боевым кораблем продолжалось. Многим посланцам горьковского комсомола предстояло пройти здесь школу морской службы.
Казалось бы, что на этом можно и завершить биографию крейсера, сказав, что он оставался в строю до 1959 года, когда его исключили из состава ВМФ и передали на слом.
Но не будем спешить. В послевоенной жизни корабля есть одна страничка, которую мы не можем перевернуть наспех. В истории морской авиации крейсер «Максим Горький» значится первым кораблем, на палубу которого садился вертолет.
И вот как это произошло.
В конструкторском бюро Н.И. Камова был создан летательный аппарат, способный садиться в кузов движущегося автомобиля. Этот трюк показали на авиационном параде в Тушино. Простенькая платформа с соосным винтом и сиденьем для летчика называлась по тем временам непривычно — вертолет. Зрители аплодисментами поблагодарили смельчака, сидевшего на летящей платформе и вряд ли запомнили конструктора нового летательного аппарата. Да и сам вертолет не производил впечатления. Он был скорее похож на самоделку.
Но этой «самоделкой» заинтересовались военные моряки. Они-то и разыскали конструкторское бюро Н.И. Камова и предложили ему поработать на морскую авиацию. Конструктор доработал тушинскую «самоделку» и назвал новую машину Ка-10 «Иркутянин» — в честь родного города.
С самого зарождения авиации моряки стремились иметь на борту тяжелых кораблей летательные аппараты, которые могли бы вести в первую очередь загоризонтную разведку. Действительно, видимость кораблей ограничивалась линией горизонта. А морякам важно было знать с какой стороны пожалует неприятель.
