— Фамилия, имя? — спросил директор.
— Главка. Лацо Главка.
Директор встал, жестом предложил учителю занять его место, а сам подошел к Лацо:
— Ну, чему же тебя учили?
— Всему.
— Вот здорово — всему! Стало быть, ты знаешь, что сейчас идет война?
— Знаю, — едва слышно ответил мальчик.
В классе царила тишина. Лацо не сводил глаз с мундира директора и вдруг вспомнил вербовского старосту, по прозвищу «Цибуля», которого все стали бояться с тех пор, как он сделался гардистом.
Директор взял мальчика за подбородок и в упор посмотрел на него:
— Коли ты все знаешь, то скажи, когда мы победим. Только не мямли, говори громко, чтобы все слышали!
Лацо ничего не ответил. Не мог же он сказать директору, что скоро придет Советская Армия и настанет конец хозяйничанью гардистов. Директор все равно бы не поверил.
— Ну, что же, Главка?
Лацо растерянно переминался с ноги на ногу.
— Да, вижу я, немногому тебя научили… Стремень!
Ондра встал и выжидательно поглядел на директора.
— Помоги новичку, Стремень! От него, как видно, мы ничего не добьемся!
Ондра втянул голову в плечи и покосился на Лацо.
— Так что же, Стремень, долго я буду ждать? Ведь я вас учил, как следует отвечать. Разве ты забыл?
Ондра побледнел, опустил глаза и упрямо молчал.
Ученики, затаив дыхание, с напряженным вниманием следили за каждым его движением.
— Ты что, язык проглотил? — рассердился директор.
Учитель что-то тихо сказал директору, но тот раздраженно махнул рукой.
— Ланцух, — вызвал он.
Мальчик в клетчатой рубашке проворно вскочил, встал «смирно» и отчеканил, глядя прямо в лицо директору:
— Мы вместе с немцами победим русских и всех коммунистов. На страж![3]
Директор от удовольствия кивал головой в такт каждому его слову; потом знаком разрешил Ланцуху сесть и снова обратился к Ондре:
— Ты слышал? Повтори!
Ондра поднял голову и нерешительно посмотрел на учителя. Казалось, он искал у него поддержки.
— Советую тебе повторить, — с угрозой в голосе сказал директор и резко оборвал учителя, который снова попытался что-то сказать. — Молчишь? В таком случае, убирайся вон! — загремел директор, указывая Ондре на дверь. — Пришли в школу мать, а мне не показывайся на глаза, пока не запомнишь того, чему я вас учил, и не напишешь только что услышанную фразу на трех страницах в тетради чистописания.
Ондра с минуту не шевелился, потом поспешно стал собирать свои тетради и учебники. Директор обернулся, увидел, что у доски все еще стоит Лацо, о котором он успел уже забыть, и погрозил ему пальцем:
